«Дорогой дневник!
Меня зовут Майя Белохвостикова, мне двадцать два года, и
неделю назад я начала новую жизнь. Совсем новую — в новом мире.
Теперь только близкие люди зовут меня Майей, остальным я
представляюсь леди Майри. Меня считают ведьмой, чудом избежавшей
казни за преступление против королевской четы. Моя репутация
совершенно испорчена. И в первую очередь потому, что я уже семь,
нет, семь — это со второго пришествия, а с первого — десять, нет,
всё-таки уже одиннадцатый день я живу в доме Дамиана Дэбрэ,
дознавателя по моему делу, а ещё очень хорошего человека,
прекрасного мужчины, в которого я, кажется, уже немного или не
немного влю...»
Попытка развлечь себя написанием дневника провалилась. Я закрыла
тетрадь, отложила её в сторону и решила, что писательская карьера
не для меня. Уж лучше просто лежать, смотреть на плывущие по небу
облака и отдыхать, а не ваять мемуары. В двадцать два года такой
ерундой, право слово, заниматься ещё рановато.
Сегодня, как и все предыдущие дни, я выбралась на пикник.
Устроилась у пруда с пледом, тетрадью, намерением не скучать.
Проблема заключалась лишь в том, что долго отдыхать я не привыкла.
Последний раз бездельничала лет пять назад на школьных каникулах.
Тогда ещё все мои были живы, а я — здоровая, на ногах... Да,
счастливые времена. После, как у художницы, у меня никогда не было
отпуска, да и куда выберешься на инвалидной коляске. Так что раз
тут подвернулась такая возможность, я решила считать свалившееся на
меня безделье заслуженным отдыхом.
В новом мире зарабатывать на жизнь мне не нужно, могу хоть всё
время вот так отдыхать. И дело даже не в богатствах леди Майри —
моей предшественницы, чьим именем мне придётся пользоваться до
конца дней. Дамиан обеспечивает меня всем, задарил подарками и
балует совершенно бессовестным образом. А Софи ему во всём потакает
— ничего, совершенно ничего не разрешает мне делать по дому. Ещё и
давит на совесть: мол, не отбирайте у бедных людей их единственную
работу.
Быть совершенно свободной ото всех обязанностей — это так
странно. Здесь мне даже постель не дают застелить, не то что
кухарке помочь или горничной. Софи говорит, что на самом деле у
меня есть обязанности — и это прилежно учиться. А ещё, этого она
вслух не говорит, но такая мысль её наверняка посещала: моя
первейшая обязанность — мило флиртовать с её любимым Дами.
Не самая трудная обязанность, мне нравится её исполнять, но
невозможно же проводить все дни в библиотеке, а вечера — в компании
хозяина дома. Хотя, если бы Дамиан уезжал пореже, то, уверена, мне
бы не было так скучно, как когда его тут нет.
Нашим отношениям идёт восьмой день. Они идеальные, лучше, чем я
мечтала. Вчера Дамиан устроил нам маленький юбилей — отмечали
неделю. Подарил мне кулон — сверкающий бриллиант в изящном
обрамлении. Я не хотела брать, уж слишком дорогая вещь, но как
отказать, когда мужчина говорит, что увидел в чистоте и блеске
камня сходство с чистотой моей души и великолепием моего тела.
Он не поэт, выражается не всегда удачно, и некоторые его
комплименты режут слух, потому что «великолепие тела» — м-м,
правда? Но когда вспоминаешь об этом, то всегда улыбаешься.
Дамиан чудесен во всём. Единственно, всё, что он себе позволяет
— это держать меня за руку. Даже поцелуи в щёку — табу. А когда-то
он шёл вперёд с настойчивостью тарана. Изредка — слишком часто — я
вспоминаю те времена, когда он видел во мне живую женщину, а не
хрупкую розу...
Издали донёсся лай. Я села, оглянулась, но за деревьями даже не
увидела дома. Бренан продолжал разрываться. Я подождала ещё минутку
и принялась собираться. И чем дольше он лаял, тем быстрее я
одевалась и складывала всё, что сюда принесла.
