Солнце жарко палило с неба, проникая
в глубокие, сухие трещины золотистой земли, чтобы еще больше
расколоть ее. Воздух мерцал, куда бы Яэль ни посмотрела.
С каждым ее шагом приближалась
оливковая роща ее отца, единственная, дававшая тень в это время
года. Она непроизвольно крепче сжала ремень сумки, в которой лежал
курдюк с водой и полуденный обед. Через несколько минут она
окажется в пункте назначения и сможет немного отдохнуть, прежде чем
ей придется проделать тот же путь в дом к сестрам и матери...
Незнакомый шум заставил девочку
резко остановиться. Звук был такой, словно металл скрежетал по
металлу, будто…
Сердце Яэль учащенно забилось, и она
бросилась бежать стремя голову.
Чем ближе она подходила к редеющему
лесу, тем отчетливее слышала этот зловещий звук, смешанный с
криками, шарканьем ног и ржанием лошадей.
Страх, который до этого лишь ползком
проникал в ее тело, захлестнул ее, и она спряталась за толстыми
стволами оливковых деревьев.
Ее грудь поднималась и опускалась.
Кровь в ушах стучала так громко, что она боялась не заметить, если
кто-то подкрадется к ней.
Темноволосая девочка, двенадцати лет
от роду, крепко зажмурила глаза и пробормотала древнееврейские
молитвы своих предков, пытаясь сохранить самообладание.
Хотя, она осознавала, что окружающие
звуки приглушены ее внутренним волнением, словно под водой, все же
услышала голос своего отца… Так ясно и отчетливо, что волосы на ее
затылке встали дыбом!
Долгие годы она боялась этого
момента, от которого, как ошибочно полагали ее родители, им
окончательно удалось уберечься…
В конце концов, они жили в Убайдии,
которая находилась в одном дне пути от Иерусалима, недалеко от
Мертвого моря!
Яэль, недолго думая, решила поискать
отца, легла на горячую сухую землю и поползла. Не успела она
доползти до навеса из камней, воздвигнутого в центре рощи против
солнца, как наконец заметила его.
Он и ее трое братьев стояли в центре
круга солдат, державших в руках знамя крестоносцев!
Страх Яэль усилился.
Отец и ее братья смотрели лишь на
одного человека, который спрыгнул с коня, снял шлем и передал его
одному из своих подчиненных.
Отражаясь от яркого солнца, его
стальной головной убор вспыхивал, как огненный шар, неприятно жаля
глаза девочки...
Воин был огромен, почти на сажень
выше любого человека, которого Яэль когда-либо видела!
Его волосы влажно прилипли к вискам.
А доспехи сверкали, как драгоценные камни, и от этого его
выразительное лицо казалось еще более мрачным и опасным. Именно
таким она всегда представляла себе грозного, одержимого собственной
выгодой, ангела Исава, с которым сражался его близнец, набожный
Иаков у Яббока (река, берущая истоки в Аммане и впадающая в реку
Иордан).
Его огромная рука сжала рукоять
длинного меча, висевшего у него на поясе.
Яэль сжала кулаки.
"Это твое последнее слово?" -
прорычал он по-арамейски, но с заметным акцентом.
Вместо ответа ее отец прошипел и
плюнул в его сторону.
"Нет!", - закричала про себя Яэль.
"Отец, пожалуйста поклонись ему!".
С расширенными от ужаса глазами ей
пришлось смотреть, как грозный предводитель крестоносцев выхватывал
из ножен меч и замахивался...
В панике она прижала ладонь ко рту,
ее колени подкосились, и она отвернулась...
Предсмертные вздохи
свидетельствовали о том, что великан убил ее отца и трех
братьев!
В неверии, Яэль, словно
парализованная, скрючилась в своем укрытии.
Ее сердце болезненно билось в груди,
а мысли кружились в голове, как смерч.
Девочка не могла осознать, что
только что произошло.
Спустя долгие мучительные минуты в
ее сторону донесся металлический запах, и она с трудом перевела
дыхание, когда желчь хлынула в ее пищевод и прижгла горло. Чтобы
подавить едкий вкус на языке, зловоние выделений чужих тел, мокрое
от пота платье, прилипшее к телу, и неописуемую ярость в сочетании
с нахлынувшим страхом, она впилась ногтями в твердую, как камень,
землю.
