Тра-та-та... Небо голубое, солнышко висит у крыльца родного
курочка сидит... Тра-та-та...
Как же долго приходится ждать. Не мудрено, что на церковное
песнопение я накладываю свои стихи.
На службе у меня разболелась голова. Пришлось выйти на улицу,
чтобы сон навеянный праведным завыванием прогнать, и не пропустить
самое интересное.
Голоса смолкли. Стихи больше не ложились на напев сельского
хора. Спугнул Худобед мою музу, а я только разогрелась.
Ох, наконец-то, действо, которое я с нетерпением жду.
Отворились двери пудовые церкви пресветлой и на улицу хлынуло
море людское. Ну а впереди всех бежали братья Сморские: Назар и
Демьян. Лица у них были красными, а походка призабавная. Ноги еле
поднимали и в бедрах не разъединяли, но при этом неслись в
ближайшие кусты. Едва сдерживая свои голоса, они раздували щеки и
потешно попискивали.
Демьян оказался самым стойким и быстрым, поэтому первым добрался
до нужника. Назару достались кусты смородины.
А вот нечего меня на тренировках задевать. Я у матушки и не
таких снадобий могу взять и подсыпать. Век будут помнить!
Ишь ты, девка не "должна уметь с луком обращаться, а обязана
крепко в постели держаться". Вот покажу им "девкины обязанности"!
Еще раз полезут - перед людом честным опозорю!
Но попадать под их крепкий горячий кулак не хочу, поэтому бегу
домой, прихожан обгоняя.
Возле терема своего замерла. Коса у меня растрепалась и платье
перекособочилось. Неудобно мне было по огороду идти - увидят. Чтобы
месть свою совершить, пришлось ползти через забор. Так и навела
"красу", теперь исправлять приходиться. Хорошо брату, его за грязь
на одежде еще не ругают.
Недавно к нам дядька приехал. Купец из города. Богатый, но не
спесивый и мамку мою любит, а отца уважает. Во дворе стоит его
расписная телега с шатром. Это батя ему на первенца подарил. В поле
гуляет его конь. А еще... он, наконец-то, возьмет меня в город!
Если родители не запретят.
А коли не пустят, я все равно в телеге скроюсь под вещами и в
город уеду. Тесно мне в Кондрашовке. Делать нечего в деревне.
Только и вижу землю, дом и скотину. Книга одна на всю окраину и
Худобед свой Псалтырь от чужих рук бережет. Мне его один раз дали,
когда греческий язык показывал. Говорил, что в мире нашем очень
много речи, которая от нашей отличается. И буквы чужие пристранные
бывают.
После этого я пожелала о мире узнать, но мне разрешали лишь в
город к дядьке ездить. Родственника я часто не заставала на месте,
он по границам колесил. А самой девочке даже в городе трудно
достать книги. Обучиться чему-то почти нереально. Лишь в столице
нашего княжества есть школа для мальчиков, а девочкам дескать
домового обучения хватает.
Обидно мне за женский род. Я тоже хочу языки разные знать. О
мире созданном богами или Богом любопытство гложет. Мне интересно
все что окружает меня. Поэтому упросила дядьку к себе забрать. Про
школу не говорила, но сама уже план построила, как туда попасть.
Ярослав три года назад к себе Митора забрал для "научения денежной
грамоте". Поэтому я расчитывала что мне поможет старый друг в
уговоре родителей. Но с тех пор я его не видела ни разу. Только
дядька о нем новости приносит.
Заслышав громкие голоса, спряталась под окно открытое.
— И что вы мне предлагаете? — наступает мама. — Дочь в дикий
город отправить?
Громкий гогот дяди разорвал гнетущую атмосферу.
— Это городу бояться надо. Там у нее все лучшее будет. Видешь
ведь, сестрица, деревня ее гнетет. Любопытством к миру полна,
Марьяна. Единственная кто здесь о книгах говорит.
— Так что же мне, сердце надвое разорвать? — мама не
успокаивается. — Свое дитя на чужбину пустить?
— Я тебе чужой что ли? — наигранная обида в голосе дяди вызвала
улыбку на моем лице. — Радим, а ты что скажешь? А то от бабы только
слезы.. Ай, полотенце прибери, Слав!
