Хорошая идея – играть в карты на
раздевание.
Плохая – с дедом (народная
пословица).
В кабинете у закадычной моей
подружки Эрши Патаки царил загадочный полумрак и пахло жжёными на
огне травами. Сама она в цветастом платке, небрежно наброшенном
поверх буйных смоляных кудрей, сидела на плоской ядовито-розовой
подушке и заунывно выла:
– Аммммм… Амммм… Аммм…
Ноги она скрестила перед собой, а
ладони разместила на коленях, соединив средний, безымянный и
большой пальцы так, что указательный и мизинец смешно топорщились в
мою сторону.
– Аммм...
Я чихнула в рукав и помахала перед
лицом ладошкой.
– Ши, ну хватит!
– Аммм…
– Пожалуйста! У меня уже глаза
слезятся!
– Аммм…
– Ну, ладно. Можешь мне погадать, но
только чтобы никакого хрустального шара!
Она тут же распахнула глаза.
Чёрные-чёрные, как самый горький шоколад, который Эрша так любит и
который ей категорически противопоказан – она от него совершенно
пьяной становится. Именно, пьяной. Медиумы, что с них взять, у них
всё, не как у людей.
– Ну, Джина! Ну, нельзя быть такой
букой бучной! Я его только в бездельник купила, на ком ещё
опробовать?
– Бездельник? Подожди. Эрша, это
что? Суббота или воскресенье?
– Суббота и воскресенье – это
буходные, – радостно пояснила подружка. – А бездельник – это
прошлый понедельник. Потому что после тех буходных, на которых
кое-кто праздновал выпускной, работать было совершенно
невозможно.
Что правда, то правда. Отметили мы
на славу, я в новых туфлях подошву до дыр протёрла, танцуя. И это
ещё мне повезло. Ириада Хольц, говорят, домой вообще без белья
вернулась. Страшно представить, где она могла его протереть… То
есть, потерять.
Может, когда на Ратушной площади в
фонтане золотых рыбок ловила? А может, позже. Я после фонтана плохо
помню…
– Про буходные давай не будем, –
миролюбиво согласилась я, потирая левый висок двумя пальцами. Эрша
в том фонтане, если мне не изменяет память, тоже купалась, но на
сто процентов не возьмусь утверждать. – Я теперь до смерти ничего
крепче горячего шоколада в рот не возьму.
– О, – сладострастно застонала
подруга. – Горячий шоколад… с зефирками…
– Ши, ты знаешь, что женский
алкоголизм не лечится? А пьяная мать горе в семье?
Она охнула и от ужаса чуть не
навернулась со своей подушки.
– Какая мать? – завопила после того,
как перестала хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.
– Ты что-то скрываешь? Бэш по бар тэ-хас, мро кар!* Если я только
узнаю, подруга, что ты меня предала, прокляну, до седьмого колена,
цыганской кровью клянусь, чтоб ей всей в землю уйти…
– Ши!
– Что?
– Переигрываешь.
Она фыркнула и подтянула к себе
колоду потрёпанных карт. Тасовала их сначала справа налево, потом
слева направо, потом протянула мне, чтобы я сняла «левой рукой на
себя». И, наконец, начала раскладывать пасьянс.
– Вчера, сегодня, завтра, здесь,
тридцать, восемь, сорок шесть…
– Ши!
– Ну что ты шикаешь? Это
обязательная атрибутика. Я без неё в транс не могу войти.
– Да всё ты можешь!
– Джина, кто тут вообще будущее
предсказывает? Ты или я?
Будущее из нас двоих предсказывать
умела только Эрша, особенно хорошо у неё это получалось после пары
плиток чёрного шоколада, но и без него порой такие перлы рождались
– нарочно не придумаешь. Я бы за ней записывала, честное слово, но
боялась, что и вправду проклянёт.
Цыганка всё-таки.
– Карты сулят вам незабываемые
приключения интимного характера, – однажды предсказала она Итану
Бергу, банковскому клерку, и когда у парня радостно загорелись
глаза, задумчиво добавила:
– Возможно, вас вызовет к себе
начальство…
И как в воду глядела! Недели не
прошло, как Берг загремел на каторгу за растрату. Заседание суда
было открытым, и этот неудачник во всеуслышание объявил, что он не
виноват, что это звёзды так сложились. Мол, вон и цыганка Эрша
подтвердит, она это всё предсказала.
