Телефон пронзительно заверещал. Юрий Сергеевич Брун посмотрел на
экран.
Отлично! Умная программа нашла ему попутчиков. Хоть не придется
бензин жечь до самой дачи.
Он считал себя человеком продвинутым и очень рачительным. Если
приходилось ехать на большие расстояния, особенно за город,
обязательно включал приложение для таксистов. Электронный взмах
руки, и вуаля! Бензин окупается полностью. Он прочел адрес и понял,
что за пассажирами даже далеко ехать не придется. Дом по соседству
с его работой, новый, красного кирпича, с роскошным мраморным
холлом. Правда, в заказе указывалось, что один из пассажиров
ребенок.
– Что ж я сразу-то не заметил, – попенял себе Юрий Сергеевич. –
Накрошат чипсами, залапают липкими пальцами обивку.
Из подъезда вышла девочка лет семи в джинсовых шортиках и белой
блузке, маленький рюкзачок-мишка болтался на плече. Гордая осанка,
волосы подняты наверх и закручены в узел, как у гимнастки.
Такая точно в машине мусорить не будет, – с облегчением подумал
Брун. – Маленькая модница. Раньше в этом возрасте девчонки ходили с
косами и бантами. У его одноклассницы Олеси Старицкой длинные русые
косы были переплетены на затылке «корзинкой» и украшены двумя
огромными бантами по бокам. Юре вспомнилась сама Олеся, розовощекая
девочка с большими голубыми глазами, в белом передничке и
коричневой форме с белоснежными манжетами. Как же она ему нравилась
тогда! Первая любовь семилетнего пацана.
Юрий Петрович посмотрел в зеркало заднего вида на своих
пассажирок.
– В Никольинку? – уточнил вежливо.
Женщина, севшая в машину вместе с девочкой, улыбаясь,
кивнула.
То ли старородящая мамаша, то ли молодая бабушка, – подумал
Брун.– С возрастом не угадаешь. Сейчас все молодые.
– Бусенька, – обратилась девочка к женщине. – А дедушка тебе
звонил? Он уже дома?
Они заговорили между собой о дедушке, маме и маленьком братике.
Вслушиваться Брун не стал, только про себя ехидно подумал, что
все-таки бабушка. А туда же! Джинсы на ней, майка с рисунком, и
волосы вытянуты по-модному. Его старшая дочка, Антонина, тоже с
такой прической ходит.
Машина через дворы выехала на широкий проспект и по нему
понеслась к трассе.
Наверное, Олеся Старицкая так же выглядит. Или родила пятерых
детей и раздалась вширь, как квашня. Первая любовь не умирает. Но,
за те сорок лет, что он уехал из поселка, ему ни разу не хотелось
вновь увидеть своих одноклассников, даже Олесю. Юра сморщил нос по
детской привычке, от которой так и не избавился. Бабушка Тося
всегда смеялась, когда он так делал, гладила его по переносице и
ворчала, что будут морщинки. А дед словно через силу улыбался и
называл крысенком. Хорошее время было. Когда-то бабушка и дед
составляли весь мир маленького Юры. Родители приезжали редко. Мать,
нарядная и веселая, щебетала как птица, привозила подарки, тискала
его и называла принцем. И каждый ее визит казался Юре праздником.
Отец, худой и длинный, слегка сутулый человек с впалыми щеками и
большим носом, приезжал чаще, обычно пару раз за месяц, и оставался
на все выходные. Они ходили вместе в лес по грибы и на рыбаку,
перед сном отец трепал его по голове и разговаривал, как с
взрослым. Много позже Юра не раз задавался вопросом, было ли
что-нибудь у родителей общее, кроме него самого? И что, вообще,
могло свести вместе солистку народного хора и нейрохирурга?
Бабушка Тося звала его сиротиночкой при живых родителях. Она
жарила вкусные пирожки с картошкой, длинные, приплюснутые, и от
этого запаха у Юры всегда кружилась голова. Самый лучший запах на
свете!
До школы он дружил только с Ленькой Моховым. Они играли в
войнушку на улице или в солдатиков в доме, строили халабуды. Но
отсутствие друзей не казалось чем-то ужасным. С бабушкой Тосей
всегда было уютно и спокойно. А с дедом интересно. Он рассказывал
всякие истории о полководцах, про Ганнибала, Александра
Македонского и восстание Спартака. Всему старался научить
ненавязчиво: на рыбалке показывал, как правильно насадить на крючок
червяка, а в лесу – ориентироваться на местности.
