Киллиан
— Благодарю, миссис Торн.
Няня моей дочки вежливо улыбается и кивает.
— Счастливого Рождества, мистер Томас, — отвечает она и выходит
из дома.
Я разворачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Милли, которая,
прижимая к себе своего старого медведя по имени Гризли, смотрит на
меня, склонив голову набок. Ее волосы слегка растрепались и теперь
комично торчат в стороны.
— Ну что, Панда? Чем займемся? — спрашиваю присев.
Я называю так свою дочь, потому что в три года она заявила, что
будет пандой, когда вырастет. И заставляла меня так называть ее.
Сейчас, в свои пять, Милли в полной мере осознала свою выгоду быть
девочкой, папиной принцессой, так что больше не сравнивает себя с
медведем, но прозвище прижилось.
— Разбирать подарки, — она кивает в сторону стоящей в углу
елки.
— Рановато еще для подарков, Рождество не наступило.
— А когда наступит?
— Через пару дней.
— Тогда зачем там сейчас лежат подарки?
— Санта принес их заранее.
— Зачем?
Я вздыхаю, потому что вот этот поток вопросов всегда ставит меня
в тупик. И, если еще на такие банальные, как «Почему небо
голубое?», я могу ответить, то про Санту что-то совсем
растерялся.
— Это просто коробочки, они пока еще без подарков.
И правда, нахрена я набросал подарки заранее?
— Тогда почему тяжелые?
— А там… гири.
— Как у тебя в спортзале?
— Да, — облегченно выдыхаю, когда Милли сама начинает
подсказывать ответы.
— А зачем они там?
Хочется ругнуться, но при ребенке нельзя. И так всегда, когда я
возвращаюсь из длительных рейсовых командировок. Я настолько
привыкаю там общаться без ограничений, что потом сложно
перестроиться дома. Сейчас снова ругательство щекочет кончик языка,
но я держу себя в руках.
— Не знаю. Слушай, нам нужно в торговый центр.
— А зачем? — задает она любимый вопрос, но я уже вижу ее
интерес, загоревшийся в глазах.
— Нужно купить подарок дяде Фреду.
— Мы купим ему мягкую игрушку? — загорается она и начинает
хлопать в ладоши, а я прикрываю глаза и еще раз выдыхаю. Кажется,
на этот раз пронесло от углубления в тему гантелей в подарочных
коробках. — Я буду выбирать, ладно?
Милли продолжает перебирать варианты подарков для Фреда
Коулмана, пока я несу ее в спальню принцессы, чтобы расчесать и
заплести ее любимые хвостики. Потом переодеваю дочку и усаживаю у
себя в спальне смотреть мультики, пока сам быстро принимаю душ и
меняю форму пилота на свободный свитер и джинсы.
— Папочка, от тебя вкусно пахнет, — заявляет Милли, когда я
появляюсь из ванной.
— Спасибо, детка, — улыбаюсь своему маленькому критику и прохожу
в гардероб, чтобы надеть часы и браслет на запястье.
— Ну как? Готова?
— Ага.
Милли бодро спрыгивает с моей кровати, не откладывая медведя, и
несется к лестнице, шурша утепленными штанами. Ее задорные хвостики
подпрыгивают в такт движениям. Я улыбаюсь еще шире. За эти две
недели я так чертовски соскучился по дочери.
— Папочка, только я не доела свою кашу, — огорошивает она меня
как раз перед тем, как мы собираемся обуться.
— Давай променяем кашу на… скажем, пиццу.
— Ура! Пицца! — радостно восклицает она, а потом хмурится. — Но
миссис Торн сказала, что я должна каждое утро съедать не меньше
десяти ложек, иначе не вырасту. А я не могу быть всегда такой
маленькой, потому что тогда я никогда не достану до шкафа со
сладостями.
Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.
— А сколько ложек ты съела?
Она начинает загибать пальчики, деловито бубня себе под нос и
хмурясь. Я с умилением наблюдаю за сложными подсчетами.
— Пятнадцать тридцать восемь! — выдает она с гордостью, а я, уже
не скрываясь, смеюсь.
— Это больше десяти.
— Правда? — с сомнением в голосе спрашивает она.
— Точно больше.
— Ну я все равно съем еще две, — Милли разворачивается и бежит
на кухню. — Ты только без меня не уходи! Ты же сам подарок не
выберешь!
