Они пришли с рассветом.
Ещё небо было серым, холодным, словно выкованным из тусклого железа, когда на горизонте показались их корабли. Длинные, узкие, с головами драконов на высоко вздымающихся носах. Они рассекали воду беззвучно, будто тени, и только когда первые лучи солнца упали на их паруса, кто-то на стене крепости вскрикнул:
– Викинги!
Это слово обожгло мне уши, как раскалённый клинок. Отец, верховный правитель нашего королевства, уже стоял на стене, его лицо было каменным, но я видела – в его глазах мелькнул ужас. Он знал, что мы не готовы.
– Заприте ворота! – крикнул он. – Женщин и детей – в подземелья!
Но было уже поздно.
Первые стрелы взвились в воздух, словно стая чёрных птиц, и вонзились в тела стражников. Крики, кровь, топот. Я стояла, как вкопанная, не в силах двинуться. Мне было восемнадцать, и до этого дня я знала только шелковые платья, песни менестрелей и предсказания оракулов, которые сулили мне великое будущее. «Ты будешь королевой», – шептали они. «Ты изменишь этот мир».
Но мир изменился без меня.
Викинги ворвались в город, как буря. Они не просили сдачи, не требовали дани – они убивали всех, кто стоял у них на пути. Их воины, огромные, в шкурах и кольчугах, с топорами, блестящими от крови, казались не людьми, а порождениями хаоса.
Я побежала.
Бежала по дворцу, где ещё вчера звучали смех и музыка. Бежала мимо тел слуг, мимо горящих занавесей, мимо разбитых статуй богов, которые не защитили нас. Где-то позади слышался голос отца – он кричал что-то, звал меня, но я не обернулась.
И наткнулась прямо на него.
Он стоял в дверях, заслоняя собой свет, и я сразу поняла – это их вождь. Высокий, широкоплечий, с лицом, изборождённым шрамами, и глазами холодными, как северное море. Его плащ был скреплён брошью в виде ворона – знак власти.
– Кто ты? – спросил он на ломаном языке нашего народа.
Я не ответила. Вместо этого схватила с пола обломок кинжала – последнее, что осталось от моего отца.
Он рассмеялся.
– Храбро, – сказал он, и одним движением выбил оружие из моих рук. Его пальцы впились в моё запястье, как железные тиски. – Но глупо.
Я плюнула ему в лицо.
Он не разозлился. Только медленно провёл рукой по щеке, стирая плевок, а потом ухмыльнулся.
– Ты будешь моей добычей, – сказал он. – И научишься уважать меня.
За его спиной горел мой дом.
Мой отец был мёртв – я узнала об этом позже, когда один из викингов, смеясь, бросил к моим ногам его голову. Мою мать, королеву, увели в неизвестность. Моих подруг – изнасиловали и убили.
А меня… меня оставили жить.
Потому что смерть была бы милостью.
Меня заковали в цепи, бросили в трюм корабля, где в темноте стонали другие пленники. Я не плакала. Я чувствовала только одно – жгучую, всепоглощающую ненависть.
Они отняли у меня всё.
Но я поклялась: однажды я отниму у них то же самое.
Даже если для этого мне придётся сжечь всю Норвегию.
Корабль причалил к берегу на рассвете, когда туман еще цеплялся за воду, словно не желая отпускать нас в этот новый, чужой мир. Норвегия. Земля, о которой я знала только из страшных сказок – страна льдов, жестоких воинов и богов, требующих крови.
Меня вытолкнули на берег вместе с другими пленниками. Цепи на моих запястьях были холодными, как сама эта земля. Я споткнулась о мокрый камень, но не упала – не дала себе этой слабости. Впереди, высоко на скале, чернел длинный дом с резными столбами у входа. Дом конунга.
Его дом.
Тот самый, чьи руки запачканы кровью моего отца.
Викинги вели нас по узкой тропе, смеясь и подталкивая тех, кто шел слишком медленно. Я сжимала зубы, чувствуя, как грязь забивается под ногти, как ветер рвет мои спутанные волосы. Но хуже всего были не цепи, не голод, не усталость.
