ДЕНЬ 4
Происходит следующее:
Вторник, 29 июля
– Спорим, ты никогда не предполагал, что это будет частью твоего призыва, да? Оскар смеется, показывая щель между передними зубами, его веснушчатое лицо бледнеет в сумерках. Мартин пытается улыбнуться в ответ, но гримаса превращается в сдавленный зевок. По какой-то причине он всегда зевает, когда нервничает. Конечно, это также может быть связано с тем фактом, что сейчас 1:00 ночи. – Все еще устал? – спрашивает Оскар, протягивая ему термос. – Нет, спасибо, – говорит Мартин, морща нос. «Я не знаю, как можно пить кофе посреди ночи». Несмотря на час, небо над ними только темно-синее, а воздух все еще теплый и влажный, и их униформа не делает его прохладнее. Это первый раз, когда Мартин носит полную экипировку вне тренировок; им даже сказали принести шлемы. Пистолет тоже очень тяжелый. И там полно боевых патронов. Он очень надеется, что ему не придется стрелять. «Ты шутишь? Я всегда могу выпить кофе», – говорит Оскар, подтверждая свое утверждение большим глотком, за которым следует преувеличенное: «Аааа!» Затем он оглядывает почти темное пустое шоссе и кивает. «Да, я всегда говорю: нет ничего лучше для души, чем патруль зомби». Мартин не может сдержать улыбку. «Вы настоящий поэт. Не могу поверить, что ты так легкомысленно к этому относишься. – Что, я должен из-за этого плакать? – Нет, но разве ты не видел лицо сержанта? Я никогда не видел его таким серьезным. И нам даже не положено находиться на действительной военной службе в полном одиночестве; мы призывники!»
«У них не хватает мужчин, вот и все. Как только сюда прибудет подкрепление из Копенгагена, нас отправят обратно домой. Я уверен, что мы даже не увидим восход солнца». «Они сказали, что нам, возможно, придется побыть здесь, пока все не будет под контролем». – Что, я уверен, произойдет в считанные часы. Мартин отодвигает шлем и смотрит на Оскара, который всего на два года старше его, но всегда ведет себя так, будто мог бы быть его отцом. «Почему вы так уверены, что они возьмут ситуацию под контроль? Я имею в виду, это зомби! Эти вещи даже не должны существовать вне фильмов и видеоигр». – Знаю, знаю, – говорит Оскар, кивая. «А в кино всегда конец света, да?» В его голосе слышится оттенок иронии.
– Во всяком случае, в большинстве из тех, что я смотрел. «Но это не фильм, Мартин. Это реальная жизнь, если вы не заметили. Мы знаем о зомби, ясно? Люди смотрели те же фильмы, что и вы. Я уверен, что даже один или два из этих пыльных старых политиков видели зомби-фильм еще в подростковом возрасте. Вот почему они действуют так быстро. Вот почему они уже посылали нас: они знают, что к этому относятся серьезно». Мартин кивает, чувствуя себя несколько успокоенным. В его голове звучит монотонный шум, как если бы кто-то стучал в двери.
Он незаметно смотрит вверх и вниз по шоссе, но не видит и не слышит никого приближающегося. По крайней мере, пока. Прекрати это, говорит он себе. Ты просто пугаешь себя. Вокруг них расположены сотни постов, и нам сказали, что большинство из них вообще не увидят никаких действий; мы просто меры предосторожности. Опять же, разве не было бы правильно сказать им, правда это или нет? Просто чтобы уберечь всех от паники?
– Как вы думаете, с чего это началось? – спрашивает он, отвлекаясь от своих параноидальных мыслей. Оскар пинает камешек, который летит в кусты у дороги. «Наверное, какой-то отвратительный эксперимент в какой-нибудь лаборатории. Разве не всегда так бывает? Секретная ветвь правительства, пытающаяся создать суперсолдат из трупов или чего-то еще.»
Воздух вокруг них становится тише, как если бы кто-то остановил дыхание. Мартин чувствует, что его сердце бьется в стольном ритме. Он смотрит на Оскара, и тот кивает, словно понимает, что происходит. «Да, но… датское правительство? Я имею в виду, что нас больше беспокоят ветряные мельницы, электромобили и тому подобное. Разве суперсолдаты не будут больше похожи на то, что делает Россия?»
