Весенние солнечные лучики радовали
своей теплотой и играли бликами на любых стеклянных поверхностях
города. Я позволила себе сбавить темп, с удовольствием прогуливаясь
по улочке бакалейщиков, вдыхая ароматы свежей выпечки, ранних яблок
в кленовом сиропе, а на углу облизнулась от вида арахисовой нуги на
блюдечке в витрине кондитерской лавки.
Жизнь в нашем маленьком уютном
городке артефакторов и других побочных ремесловых дел мастеров била
ключом, хоть и ленивым таким, неторопливым, размеренным – как любят
говорить те, кто постарше. А в целом, для всего родного острова
Эрагат можно сказать про многих из нас тремя словами: «мирная
счастливая жизнь».
Но, увы, я из этой категории
обывателей неожиданно выпала, словно выбыла из жизни, из рядов
счастливчиков ремесленников‑артефакторов и их беззаботных деток. А
все дело в том, что мой отец исчез, не оставив ни послания, ни
записки. Вообще ничего. В одно прекрасное утро, казавшееся не менее
теплым и солнечным, его просто не оказалось в кровати. Даже тапочки
остались стоять на прежнем месте, как будто дожидаясь хозяина после
спокойной ночи размеренного сна.
И поэтому я сейчас чувствовала себя
словно белка в колесе, вынужденная успевать везде. А заодно изо дня
в день прогонять тревожные мысли о судьбе отца. Я тем временем
ускорилась, с легким румянцем на щеках от жары выскочила на
соседнюю улицу, прилегающую к нашей артефакторской лавке, в которой
трудились все те же братья, почтенные мастера Эшам и Ошпен. Век
буду им благодарна за то, что согласились на временно бесплатную
работу.
Ведь вместе с моим папа
исчезли и все наши родовые накопления. Ни много ни мало, а целая
комната с золотом, драгоценными камнями и уникальными магическими
материалами, неспроста названная сокровищницей Шеннодов, также
опустела без намека на взлом.
Однако моя мачеха, оставшись без
мужа, как я без отца, в один миг менять жизненный уклад не
собиралась. Она лишь продолжала каждое утро неспешно готовиться к
завтраку, а затем гонять меня со всяческими поручениями и временами
даже отчитывать. Мне же оставалось лишь терпеть такое отношение,
стиснув зубы. Ведь я баронесса. Да, люблю работать в своем саду,
который сейчас, после исчезновения папа, приносил хоть
какой‑то доход. Но это же не значит, что я прислуга? Тем более мой
сводный брат, без титула, целыми днями только и делает, что мешает
мне работать. То в саду зажмет, то на кухне ущипнет. А я терплю и
молча сношу все непрозрачные намеки со стороны обоих на возможность
нашего с ним брака.
Не бывать тому. Ни‑ког‑да!
С этими мыслями я подошла к лавке и
уткнулась взглядом в вывеску: «Закрыто».
Вот так новости. Странно!
Братья Эшам и Ошпен Винны обещали
доработать до конца месяца. А еще неприятный холодок прошелся по
спине, когда я услышала позади громкие шаги, словно гигант какой‑то
топал, бряцая латной броней.
– Вы! – окликнул меня кто‑то. Я
невольно повернула голову и покосилась за спину. – Вы дочь
артефактора Шеннода?
Врать не стала, молча обернулась и
лишь прямо уставилась на странную личность, облаченную в удобный
плащ цвета грязи, точнее, уткнулась взглядом в чей‑то подбородок и
нижнюю губу, еле видимые из‑под надвинутого на глаза капюшона.
– Вы немая, что ли? – предположил
этот тугодум. Мысль о том, что я не хочу с ним говорить, видимо, ни
разу не посетила «умную» голову.
В ответ лишь отрицательно помотала
головой. Вот еще, буду я на него слова тратить.
– Так вы знаете мастера Шеннода? Вы
кем ему приходитесь?
– Что вам нужно? – не удержалась и
все же уточнила я, подозрительно сощурившись.
Вместо ответа мужчина посмотрел по
сторонам, качнув краем капюшона, затем все же неохотно произнес,
понизив голос:
