Зима в этом году выдалась, сохраняя верность традициям, жестокой. Она завладела Глейменсом раньше положенного времени, когда рипиния даже не успела сбросить свои ярко-алые цветки, так ещё и морозы с первого дня установились лютые, не щадящие ни живые тела, ни механические устройства.
Где морозы, там и прочие природные буйства. Через день королевство сражал снежный буран, острыми ледяными осколками сметая всё на своём пути. В городах покрупнее, том же Леберлинге, от него можно было укрыться за широкими навесами, а ещё лучше – внутри домов, построенных из особо прочного и стойкого к зимним испытаниям камня.
Но до Леберлинга ещё полночи пути. А буран бушует уже сейчас. Особая степень неудачливости: оказаться наедине со стихией именно в тот момент, когда один город остался позади, а второй ещё не приблизился. И вокруг – сплошняком лес. По обе стороны от автомобиля – высокие треугольные ели с хвоей зловещего голубого цвета. Клонятся друг к другу, будто шепчутся о чём-то. Смыкаются над головой в хитроумную конструкцию, внутри которой установилось снежное безумство.
Сплошная неприятность.
С этим заданием всё с самого начала шло не то чтобы гладко. Оно свалилось на голову ещё более неожиданно, чем первый снег. И поразило отчего-то именно путника. Пока все нормальные люди сидели дома, наслаждаясь жизнью, он вынужден был сесть за руль и помчаться в неизвестность… А ведь всё благодаря учителю: он решил, что это задание будет отличным испытанием, шагом во взрослую жизнь. Вот и пришлось ехать.
Будет забавно вплоть до весны остаться в этом лесу, в автомобиле, накрытом тяжёлой шапкой из сугроба. Застрявшего в автомобиле несчастного обнаружат, быть может, когда растает этот сугроб. Станут грустить и оплакивать, и учитель поймёт, что поспешил раздавать поручения. Но не проронит ни слезы – слишком хладнокровен для такого яркого проявления чувств. Усмехнётся, скорее.
Ещё и автомобиль, пробираясь через лютый буран, жрёт топливо в три раза быстрее, чем он же, скользящий по ровной дороге в спокойную погоду. Бак, предусмотрительно заполненный под завязку, пустеет на глазах. Ещё немного, и загорится красным огнём лампочка, заорёт о критическом состоянии. Бросишь эту бездушную технику, решишь двигаться пешком – так ведь ещё быстрее можно будет околеть. И обнаружат тебя только к лету, если вообще будет что обнаруживать…
***
А всё-таки вовремя на глаза попалась эта деревня: домики такие аккуратные, хоть и крошечные по сравнению с домами Олтера. На улицах – пусто, так что не сразу поймёшь, живёт ли здесь ещё кто или все прежние обитатели вдруг стали благоразумными, разъехались по городам, туда, где больше возможностей и перспектив.
И всё-таки, если приглядеться, можно заметить горящий в окнах свет, жёлтый, слишком тёплый на фоне установившегося вокруг холода. Кто-то, выходит, здесь всё ещё обитают. Да и не бывает такого, чтобы все вдруг поумнели одномоментно. Только глупеть получается вмиг. Впрочем, путнику же и лучше – есть шанс отогреться. И даже поужинать, если особо повезет.
Едва добравшись до первой человеческой постройки, автомобиль издал последний вздох и заглох. Причём сделал это в весьма удачном месте: напротив двухэтажной деревянной постройки. На путника внимательно смотрело около десятка окон, но свет горел в одном-единственном – том, что горделиво расположилось по правую сторону от входной двери. Значит, кто-то здесь всё-таки обитает.
Путник распахнул дверцу автомобиля и вышел наружу. В то же мгновение, будто по велению магии, погода утихомирилась: на смену острым ледяным комьям пришли мягкие, будто связанные из овечьей шерсти, снежные кружева.
И то хорошо. Автомобиль не придётся откапывать. Останутся силы толкать его до ближайшей топливной станции, главное, чтобы таковая в этой деревне в принципе нашлась.
