МИСС ВАСИЛИСА
повествование о делах минувших и нынешних
Часть первая
Глава 1. Вильгельм Завоеватель”
Погожим сентябрьским утром 1670 года трехмачтовый линейный корабль “Вильгельм Завоеватель” готовился выйти из дуврского порта. Сейчас он отправлялся не на войну – на борту его находилось английское посольство, следовавшее к русскому царю Алексею Михайловичу. Девяносто корабельных пушек, начищенных до блеска, готовились не стрелять по врагу, а приветствовать от имени Англии чужие страны и их жителей. Невысокие светло-зеленые волны плескались о борт огромного судна; множество чаек слетелось к кораблю, они махали крыльями перед лицами людей, стоявших у борта, и громко кричали, заглушая прощальные возгласы оставшихся на берегу.
Матросы стали поднимать якорь, и нарядная толпа провожающих, состоящая частью из родственников и друзей членов посольства, частью из лиц официальных, а в основном из тех, кто пришел сюда потому, что встречать и провожать корабли – одно из главных развлечений жителей портового города, напряглась, зашумела и в едином порыве замахала платками и шляпами. Корабельные пушки дали семь прощальных залпов. С берега им ответили тем же. Испуганные чайки разлетелись.
Распустили грот и стаксель; “Вильгельм Завоеватель” начал медленно отходить от пристани, оставляя на берегу людей, Дувр, Англию. Рассыпавшись по вантам, команда распускала один парус за другим; попутный ветер надувал очередной белоснежный парус, и красавец-корабль бежал все быстрее. Путь его лежал на северо-восток.
Глава миссии, сэр Энтони Гентли, пожилой грузный человек с длинными седыми волосами и крупной львиноподобной головой, уже сидел в своей каюте. Его темные усталые глаза были полуприкрыты, но все же он наблюдал, как посольская молодежь резвится на палубе и машет провожающим. Сэр Энтони не стоял у борта, потому что его никто не провожал. За свою долгую дипломатическую карьеру он столько раз покидал страну, что приучил к этому семью – леди Фелиция Гентли с дочерьми, теперь уже замужними, привыкла ждать его в Лондоне: там, у порога дома, она прощалась с мужем, там же и встретит его по возвращении. Глядя на молодых людей, с которыми ему предстоял долгий путь и трудная работа в далекой малоизвестной стране, сэр Гентли с грустью вспомнил, как сам почти сорок лет назад впервые отплывал с посольством, гордый от сознания того, что король поручил ему представлять Англию и отстаивать ее интересы в чужой стране. Тогда он был едва ли не моложе своих нынешних спутников. Как же давно это было…
Теперь сэр Гентли, которому недавно исполнилось шестьдесят, считал себя глубоким стариком – может быть, потому, что пережил три совершенно разных эпохи: царствование Карла Первого, революцию и реставрацию. Он был свидетелем множества событий, знал разных людей; видел, как некоторые из них менялись до неузнаваемости в зависимости от обстоятельств, поворачивая туда, откуда дует ветер.
Сам же он, несмотря на все внешние перемены, оставался все тем же сэром Энтони: верой и правдой служил королю – сначала отцу, теперь сыну – и Англии, что, впрочем, для него значило одно и то же. Когда разразилась революция, сэр Гентли оставался рядом с королем, после казни Карла I он предпочел родину эмиграции и вместе с немногими оставшимися в стране роялистами выступал за восстановление монархии и участвовал в заговоре с целью возвращения трона сыну погибшего короля.
Теперь вот по приказу Карла II он теперь отправляется в Московию.
Дувр был уже на горизонте, а молодые люди все еще махали шляпами и возбужденно переговаривались друг с другом. Большинства из них сэр Гентли не знал вовсе, с некоторыми был лишь немного знаком – посол не участвовал в отборе членов миссии. По его рекомендации в посольство был взят лишь один молодой человек Томас Торрингтон, сын его старинного друга сэра Мэтью Торрингтона, казненного Кромвелем. Посол знал Томаса еще мальчиком, помнил, с каким недетским мужеством он поддерживал свою мать в те страшные дни, когда его отец предстал перед судом и был приговорен к смерти. Знал он и о том, какое прекрасное воспитание и образование сумела дать сыну леди Маргарет, несмотря на то, что в революцию семья потеряла имение и осталась почти без средств. Сэр Энтони чем мог помогал жене покойного друга, но делал это всегда через Фрэнсиса Торрингтона, брата Мэтью, так как боялся, что гордая леди Маргарет не примет помощи от него, ибо никогда не признается, что испытывает нужду.
