— Проклинаю тебя!
И зачем я только обернулась? Ведь это явно адресовалось не мне,
а непутевой Галке, которая совсем не умела общаться с покупателями.
Да и делом я была занята: пересчитывала пачки лекарств на верхних
полках. Но колесо Фортуны уже крутанулось, Аннушка разлила свое
масло — и я повернула голову. Все как и предполагалось: очередная
дотошная старушка, которой моя напарница чем-то не угодила,
направила на неё свои скрюченный палец с длинным неухоженным ногтем
и гневно потрясала им. Старушка была неприятная и злобная, а Галка
— воинственно настроенная. И это все грозило закончиться серьёзным
конфликтом. Опять.
И тут стремянка, на которой я стояла, покачнулась. А я, не
удержав равновесия, стала падать. Прямо на Галку.
— Проклинаю тебя именем богини Кроны и её дочери Веллы! —
выкрикнула в этот самый миг старуха.
«Сумасшедшая», — было последнее, о чем я подумала. Потом в груди
как-то странно кольнуло, я стукнулась головой обо что-то твёрдое, и
мир вокруг померк.
Очнулась я от гадкого запаха, ударившего в нос. Похоже,
нашатырь.
— Галя? — беззвучно позвала я и разлепила тяжёлые веки.
Меня покачивало и трясло, а перед глазами все расплывалось. И
ещё жутко болела голова там, где я стукнулась. Хоть бы сотрясения
не было. Да, и где все же Галка? Я же не задавила её ненароком?
— Ваше Сиятельство, как вы? — донесся тоненький голосок, совсем
не Галкин, и мне под нос снова подсунули вонючую эссенцию.
Я инстинктивно отмахнулась и наконец сфокусировала взгляд.
Передо мной сидела девушка в белом кружевном чепчике и смотрела на
меня с нескрываемым беспокойством.
— Сильно ударились, миледи? — спросила она.
— Вы кто? — я отшатнулась от неё, огляделась. — Где я?
Карета! Я в карете! Самой настоящей! Святые ёжики! Это что,
розыгрыш?
— Колесо в выбоину попало, — жалостливо произнесла девушка. —
Карету тряхнуло, и вы ударились. Даже потеряли сознание. Не узнаете
меня, Ваше Сиятельство? Я Полли, ваша служанка.
— Служанка? Какая служанка?
— Мяу! — раздалось сбоку, и я шарахнулась в другую сторону.
Рядом на бархатной подушечке лежала белая пушистая кошка с розовым
ошейником.
— А это ваша любимца Тутти, — девушка в чепчике уже совсем
сникла и чуть не плакала.
Я резко одернула шторку. За окном проносился лес. Мелькнул
указатель. Но не привычный дорожный знак, а деревянный, как в
старину. И надпись ещё вручную краской: Мантериаль. Мамочки… А
потом я увидела свою руку. Маленькая ладонь, с розовыми ноготками
без маникюра, на пальцах красуются два внушительных перстня, а на
запястье — браслет. Если это и бижутерия, то точно не из дешёвых.
Хотя что-то мне подсказывало — все же не бижутерия. И манжет —
сплошное кружево.
— Дайте мне зеркало! — потребовала я, осматривая платье, в
которое была одета. Кринолин, черт побери! Бантики, рюшечки… И все
такое безумно розовое!
— Вот, Ваше Сиятельство, — «служанка Полли» протянула мне
зеркало, круглое, в резной серебряной оправе, на длинной ручке.
Такие сейчас только в музее или антикварной лавке увидишь…
Я со страхом подняла зеркало на уровень лица. И подавилась
воздухом. Это было не моё отражение. Вот совершенно не моё!
Вздернутый носик, голубые глаза, губки, как по канону, бантиком,
над ними — родинка-мушка. И много-много пудры. Страшно подумать,
что под ней… Но самое впечатляющее это прическа: рыжая шевелюра,
взбитая до состояния башни и украшенная все теми же бантиками, а
справа у щеки колыхалась одна завитая прядь. Я крепко зажмурилась.
Пожалуйста, можно, я проснусь? Ведь это сон, правда, сон?
Внезапно за окном раздался пронзительный свист. Карета дернулась
и встала, кони истерично заржали. Топот, визг, окрики. Кошка снова
размяукалась.
