Гвен Линц
— Нара Линц, задержитесь!
Профессор Райтон, преподающий в
Ариатской Звездной Академии на курсе международных отношений основы
дипломатии, окликнул меня, когда я, собрав немногочисленные вещи,
уже направлялась к выходу из аудитории.
На мгновение я даже растерялась. За
те четыре года, что здесь училась, подобной просьбы от
преподавателя не прозвучало для меня ни разу. Обычно он оставлял
после занятий тех, кем был сильно недоволен. Три подобные просьбы —
и, как правило, студент шел на отчисление.
Вот вроде бы и знала, что на курсе я
— одна из лучших студенток, и что дисциплинарных нарушений у меня
нет, а все равно по спине пополз неприятный холодок, а несколько
однокурсников бросили в мою сторону косые взгляды.
Отношения с ними и так всегда были
прохладными, я не стремилась ни с кем сближаться, опасаясь, что
рано или поздно раскроется информация о третьем уровне дара,
которым я обладаю, и тогда придется потерять свободу и работать на
правительство, но после летней практики, закончившейся чуть больше
месяца назад, меня начали откровенно сторониться. Даже столики в
аудитории и столовой вокруг пустовали.
На моем курсе каждый знал, что моя
старшая сестра — Тайгетта Линц, одна из лучших выпускниц Ариатской
Звездной Академии, классный пилот, обладает способностью высшего
уровня и недавно вышла замуж за капитана Рика, для которого не
проблема с помощью своей силы разнести любую планету. Представляю,
чтобы началось, если бы студенты узнали еще и обо мне.
Я дождалась, когда аудитория станет
пустой, и направилась к кафедре. Профессор Райтон легкими
прикосновениями убрал множество раскрытых голограмм, которые
использовал для подачи материала на лекциях и практических
занятиях, повернулся ко мне. В строгой, черно-алой форме, которую
носили большинство преподавателей в Ариатской Звездной Академии, он
казался высоким и худощавым. Одарил меня колючим взглядом, от чего
внутри зашевелились льдинки, и спросил:
— Где ваша заявка на прохождение
преддипломной практики, нара Линц?
Сердце ухнуло куда-то вниз. Конечно,
стоило ожидать чего-то подобного, но я все же надеялась получить
хотя бы еще немного времени, чтобы решить этот вопрос. Только кто
бы мне его дал? У дипломатов последний год обучения идет по своей
программе, рассчитанной на становление студента, как профессионала.
Учебы практически уже и нет, лишь в начале пятого курса первый
месяц — занятия, больше направленные на закрепление пройденного, а
после сразу начинается длительная практика. Она дается, чтобы
набрать необходимое количество заключенных сделок и проведенных
переговоров, что послужат материалом для диплома.
— Пока не готова, — ответила я,
стараясь держаться спокойно и уверенно, как нас учили все эти
годы.
Рассказывать профессору Райтону о
проблемах в семье я не собиралась. Он из тех ариатов, которым важен
результат, а методы и способы достижения — главное, чтобы честные,
в остальном студенты могли экспериментировать до бесконечности.
— Странно слышать подобное от вас, —
сказал он, не сводя с меня внимательных, темно-зеленых глаз. — Вы
всегда были такой ответственной и целеустремленной. У вас что-то
случилось, нара Линц?
В голосе преподавателя неожиданно
почувствовалось сочувствие, и я сглотнула. В какой-то момент даже
поймала себя на мысли, что очень хочу поделиться случившимся хоть с
кем-то, но тут же откинула эту сумасшедшую идею. Помочь профессор
Райтон все равно не сможет, только и я лгать не привыкла.
— Я справлюсь, — ответила, придавая
голосу твердости.
Несколько мгновений мужчина пронзал
меня взглядом, потом кивнул.
— Вам нужно определиться с
преддипломной практикой до вечера и подать заявку, — напомнил он. —
Предварительные списки я уже сейчас отправлю в ректорат, где их
просмотрит нар Рафаэль, и после у нас будут лишь сутки на внесение
изменений перед окончательным утверждением.
