Айлин
Зимнее солнце проникало через огромные окна, заполняя просторную
гостиную мягким светом. Пламя в камине лениво потрескивало,
отражаясь на отполированном паркетном полу золотыми бликами. Гости
бродили туда-сюда, смех и оживлённые разговоры смешивались в один
бесконечный шум. Но я не слышала этого. Мой взгляд скользил по
комнате, вот уже целый час не находя
Его.
Я стояла у фуршетного стола и нервно кусала губы. В голове
билась одна мысль: когда уже можно будет уйти?
— Айлин, дорогая, познакомься, это Рикард. — Отец ободряюще
коснулся моего плеча. — Один из лучших выпускников экономического
факультета, сейчас управляет собственным инвестиционным фондом.
— Очень приятно.
Я заставила себя растянуть губы и подала ладонь тыльной
стороной, как того требовал этикет на этой планете.
— Наслышан о красоте приёмной дочери семьи Рошфор, но всё равно
оказался не готов. Вы ослепительны! — Высокий брюнет с
обсидиановыми рогами-резонаторами легко коснулся моих пальцев. Не
поцеловал, но сделал это так медленно, что по спине пополз
холодок.
Я аккуратно вытянула собственную ладонь и спрятала за спину.
— Благодарю.
Несмотря на десять с лишним лет жизни на Цварге, мне всё ещё
тяжело давался физический контакт с мужчинами. Касания, открытые
взгляды, постоянный невидимый груз ожиданий — всё это выводило из
равновесия.
— Дорогая, а это Ханс, архитектор. Недавно закончил работу над
проектом нового жилого комплекса в центре столицы. — Отец продолжил
представлять меня сыновьям влиятельных семей.
Этот молодой мужчина, в отличие от ранее представленного
Рикарда, не спешил с лобызанием конечностей, чему я была в душе
очень рада. Ханс, слегка склонив голову к плечу, улыбнулся и
внимательно осмотрел меня… с головы до пят. Его взгляд задержался
на декольте (кстати, самом скромном из всех присутствующих леди)
дольше, чем хотелось бы.
— Очень рад знакомству, Айлин. — А вот голос оказался глубоким и
тягучим, как мёд.
Я кивнула, ощущая, как щёки предательски краснеют. Сколько
внимания… Наверное, я никогда не привыкну, что на Цварге на десяток
мальчиков рождается от силы две-три девочки.
Отец обернулся, явно желая представить ещё кого-то, но я
вцепилась в рукав его пиджака и, сделав брови домиком, громко
зашептала:
— Па-а-ап, я очень устала. Можно я пойду?
— Но это же твой праздник… твой выпускной. Ты теперь
дипломированный декоратор, это целое событие, — растерялся папа. —
Разве ты не хочешь ещё здесь побыть? С кем-нибудь
познакомиться?
Арно Рошфор был замечательным отцом. Самым лучшим, кого я вообще
могла себе вообразить, когда меня забирали с Террасоры[1], но
иногда его забота становилась неподъёмным грузом.
— Пап, мне не очень хорошо. Кажется, я съела что-то не то.
Подташнивает.
Я дотронулась до открытого участка кожи отца и сосредоточилась
на мыслях, как мне некомфортно и как неуместно я себя здесь
чувствую. Это огромное количество посторонних мужчин и женщин,
взгляды… Небольшой обман, которому научили в специализированной
школе для леди.
«Наши мужчины чувствуют эмоции, но не всегда могут правильно их
интерпретировать», — говорила преподавательница, и я, к своему
стыду, часто этим пользовалась.
— О, дорогая… Тогда иди к себе, конечно. Отдыхай, — среагировал
чуткий Арно.
Я с нескрываемым облегчением кивнула, подхватила длинный подол
вечернего платья и, позвякивая цепочными украшениями в волосах,
быстрым шагом вышла из центральной комнаты поместья. Коридор, ещё
один коридор… Я избегала встреченных на пути гостей, стараясь
укрыться от их внимательных взглядов.
Эти знакомства. Эти бесконечные разговоры. Поцелуи рук,
приглашения на прогулки, комплименты... Все цварги, с которыми меня
знакомили, были зубодробительно галантны, воспитаны, вежливы и не
скрывали, что хотят одного: стать частью семьи Рошфор, завладеть
статусом и влиянием, которое Рошфоры наращивали поколениями. Никто
не говорил этого прямо, но всё было очевидно.
