– Марьяш, нам нужно кое-что обсудить.
У мамы такой вид, словно она чего-то натворила и наконец-то отважилась чистосердечно признаться. Неужели считала, что это тайна, и дочь до сих пор не в курсе?
– И что же? – Марьяна фыркнула, посмотрела на неё снисходительно, словно в данный момент это она была старше, независимо дёрнула плечом. – О том, что ты там с кем-то встречаешься, я уже знаю. И совсем не против.
– Ну-у-у… да-а, – смущённо протянула мама, кашлянула. – Но я не об этом. Точнее, не совсем об этом.
Марьяна напряглась. Какие там могут быть другие близкие темы, предположить нетрудно – их не так уж и много. Но именно в том и проблема. Хотя, конечно, имелся очень даже приемлемый вариант вроде «Мы уже расстались. Я подумала и решила: да зачем мне отношения? Мне и без них хорошо и спокойно». Но после очередной маминой тирады его вероятность устремилась к нулю.
– Понимаешь… мы не просто встречаемся. Всё гораздо серьёзней, – негромко, но многозначительно проговорила мама и сразу зачастила: – Он очень хороший, Марьяш. Правда! Очень-очень хороший. Я сама сначала довольно насторожённо отнеслась, засомневалась. Ты же знаешь, я вроде в людях неплохо разбираюсь. А тут, вот честно, и придраться особо не к чему, даже если очень захотеть. Я не имею в виду, что Игорь идеальный. Идеальных людей вообще не бывает. Но хороший, это да. У меня давно такого чувства не возникало, чтобы настолько комфортно и надёжно с человеком.
Слова лились и лились бесконечным потоком. Марьяна уже начала подозревать, что он так никогда и не иссякнет, и презентация затянется до конца дня, или даже до утра. В душе боролись два противоречивых желания: чтобы мама поскорей произнесла последние решающие фразы, в которых, скорее всего, и заключался главный смысл разговора, и чтобы она на самом деле как можно дольше не останавливалась, бесконечно оттягивая предполагаемый финал.
Ведь он вряд ли окажется слишком уж радужным. Лично для Марьяны. Пусть она и хотела маме счастья – само собой. Но, если уж по-честному, то каким-нибудь другим образом.
А мама на мгновение умолкла, втянула воздух и выдохнула:
– Ну-у, в общем, Игорь предложил пожениться.
Вот оно, так и есть, к самому предсказуемого всё и свелось, и восторга Марьяна не испытала – никакие праведные мысли не помогли. Но и делать кислую мину, а уж тем более возмущаться и скандалить она не стала. Хотя голос дрогнул – то ли от досады, то ли от затаённой надежды – когда спрашивала:
– И ты согласилась?
Но мама увильнула от прямого ответа, вместо него выдала весьма рассудительное:
– Мне кажется, для начала вам было бы неплохо познакомиться как следует. Поэтому в субботу вечером Игорь приглашает нас в гости. – И опять поспешила произнести, прежде чем дочь ответила хоть что-то: – Давай мы сходим, а уже потом ты и выскажешь своё отношение. Хорошо?
И Марьяна кивнула.
Ну хорошо. Всё-таки ей шестнадцать, она уже не ребёнок и не конченная эгоистка, чтобы устраивать истерики и требовать «Или я, или он». Да и мама имела полное право на любовь и личное счастье.
– У него, кстати, тоже есть дочь, – добавила та очень даже воодушевлённо, словно и правда считала это приятным бонусом. – Тоже заодно познакомитесь. – И напомнила, причём самым коварным образом: – Ты же всегда хотела сестрёнку или братика. Просила у меня, когда маленькой была. – Потому как возразить на подобное Марьяна точно не могла.
Просила, да, было дело. Но мало ли кто о чём мечтал в младенчестве! А она, между прочим, ещё и панду хотела. Желательно большую. Но в крайнем случае сошла бы и малая. С пандой же тоже можно спать на двухярусной кровати, и играть, и гулять. И все бы обзавидовались. А сестрёнкой или братиком никого не удивишь.
