Обычно я быстро восстанавливаюсь
после долгих перелетов; этот раз не стал исключением. Полет вообще
прошел гладко: от нас до Лиры не так уж далеко, да и сама планета
А́эл считается комфортной для проживания всех шести рас людей.
Врач-диагност – привет коллеге! –
закончил проверку и, посмотрев на меня, произнес на общем
лирианском:
— Вы в полном порядке. Адаптация к
условиям планеты прошла успешно.
— Замечательно, — улыбнулась я и
вышла из сканирующей камеры – у них здесь она вертикальная.
Я огляделась; жаль, нельзя
задержаться в карантинном секторе аэлского космопорта и рассмотреть
тут все хорошенько, чтобы узнать, отличаются ли здешние технологии
от союзных, и если отличаются, то насколько.
Врач-диагност любезно сообщил, что я
могу пройти следующий этап послеполетного контроля. Я вышла в
коридор; меня уже ждали трое здоровенных мужчин в темно-синей
форме. У-у-ух, какие суровые!
— Приветствую, госпожа Королёва. С
возвращением домой, — произнес один из них и поклонился мне.
Его слова смутили меня. Во-первых,
какая из меня госпожа? Во-вторых, мой дом – это старушка-Земля в
Солнечной системе; там я родилась и выросла. В-третьих, я хоть и
знаю общий лирианский, но впервые слышу столь академическое
произношение.
— Спасибо, — ответила я, разглядывая
мужчин.
Лирианцы в основном среднего роста,
хрупкие, светленькие, с высоким уровнем эо – психической энергии.
Но здесь, на Аэле, живут лирианцы не совсем обычные, поэтому выше,
крепче, темнее, словно бы грубее. Я окинула мужчин профессиональным
взглядом диагноста. Здоровы, как быки; энергетические линии ровно
мерцают жизненной энергией.
— Следуйте за нами, — велели
мне.
Мы прошли по коридору и зашли в
кабинет, где застряли на несколько часов: у меня взяли анализы для
генетической проверки и расспросили о моей жизни (допросили, в
общем).
Ко всему этому я отнеслась с
пониманием: Аэл – планета закрытая, пострадавшая от войны; граждан
Союза людей сюда допускают неохотно, но лично меня давно зазывают.
Мой отец родился здесь и покинул Аэл, когда началась кровавая
борьба за власть; отец решил начать новую жизнь в Союзе, но недолго
продлилась эта его новая жизнь: корабль, на котором они летели с
мамой, атаковали спящие, воинственная раса рептилоидов. После
смерти родителей меня взяли на воспитание родственники мамы, тетя с
дядей, а вот родственники с Аэла объявились, только когда мне
стукнуло пятнадцать, и практически потребовали, чтобы меня
немедленно «передали» им. Тетя, естественно, отказалась отправлять
меня к неведомо кому неведомо куда, да и власти разрешения не дали,
и после моего совершеннолетия зазывания на Аэл прекратились. На
этом бы все и закончилось, но недавно со мной связался
представитель Рубби, рода моего отца, и сообщил, что умер глава
рода и в завещании упомянул меня. Вот так я наконец-то прилетела на
Аэл познакомиться с родичами отца… ну ладно, на самом деле я
прилетела за наследством.
Допрашивал меня некий капитан Айдж,
серьезный и въедливый. Мне, эмпату, не нужно стараться, чтобы
считать эмоции – считывание происходит само собой. Как только меня
провели в кабинет Айджа, я почувствовала исходящие от него
неодобрение, антипатию, пренебрежение. Ясно, что он считает меня
жадной полукровкой.
— Вы не намерены задерживаться на
Аэле? — спросил он под конец холодных расспросов.
— Как дело пойдет, — уклончиво
ответила я.
— Что ж, госпожа Королёва, —
протянул Айдж, — надеюсь, дело пойдет хорошо.
А уж я-то как надеюсь!
Айдж и двое других безопасников
вывели меня из космопорта; оказавшись на свежем воздухе и
осмотревшись, я почувствовала себя так, словно в самом деле домой
вернулась. Почти все планеты, заселенные людьми, имеют одинаковый
адаптационный коэффициент и потому очень похожи, вот и Аэл не
удивил меня необычным видом: хмурящееся небо, за которым не видно
здешних светил, простор парковки, переходы; люди спешат к
терминалам, гудят наземные кары. Словно и не покидала Союз, словно
все так же на Земле…
