- Иванова, ты ещё не собралась?! Все
ждут только тебя! – в общую комнату для девочек влетела заведующая
нашего детского дома Клара Васильевна и уставилась на меня злыми
глазами-буравчиками.
- Клара Васильевна, можно я не
поеду? - просительно заканючила я и даже руки сложила в молитвенной
позе.
- Ты издеваешься, Иванова?! Альберт
Геннадьевич, наш спонсор, потребовал всех перед выпуском свозить на
турбазу отдохнуть. Когда ещё в твоей жизни будет отдых за счёт
богатого мужчины?!
Мне не нравился ни Альберт
Геннадьевич, ни внезапная поездка в Российскую глубинку, ни сама
идея отдыха. С чего бы «богатому мужчине» вкладываться в
восемнадцатилетних детей? Не верю я в чистые порывы души. Возможно,
потому, что в отношении меня никогда никто эти порывы не
показывал.
- Немедленно пошла и села в автобус!
Иначе… - заведующая замолчала, но я знала, что означает эта пауза.
Она испортит мне жизнь. И не важно, что мне уже восемнадцать лет.
Выпускаюсь я только через неделю. А за неделю всякое может
случиться.
- Хорошо, Клара Васильевна, иду, -
сдалась я и, повесив на плечо рюкзак, прошла мимо грымзы на
выход.
Автобус рванул, как только я
приземлилась на придержанное для меня подругой место. Я
осмотрелась, отмечая, что едут только выпускники. Тем, кому
исполнилось 18 или остаётся пару недель до совершеннолетия. Молодые
парни и девушки галдели на весь транспорт, обсуждая будущий
двухдневный отдых в горах на краю цивилизации.
- Стрижов набил рюкзак
презервативами и палёной водкой, надеется затащить тебя в койку, -
шёпотом поделилась со мной Анька.
- Пусть дальше надеется, - фыркнула
я и открыла старенькую книгу.
Стрижов Алексей с пятнадцати лет
пытается залезть ко мне в трусы. Он уже всех девчонок успел
окучить, только я почему-то не пала к его ногам после фразы:
«Сиськи зачет». Хотя сиськи у меня были совсем не зачет. Я лишь к
совершеннолетию как-то умудрилась отрастить небольшую, но твёрдую
двоечку. Хотя наш терапевт успокаивает тем, что грудь у меня ещё
подрастёт. Сомневаюсь.
- Коробов на меня даже не смотрит, -
Анька пихнула меня и подбородком показала на нашего спортсмена,
гордость детского дома номер 17.
Я проследила за её взглядом.
Дзюдоист настраивал гитару, зажав в губах медиатор.
- Ань, он занят, видишь же. Вот
приедем, он тебе под окнами серенаду споёт или возле костра. Ну,
помнишь, он вчера Агату Кристи сыграл. И смотрел только на
тебя.
- Угу… Смотрел только на меня и пел:
«Я на тебе, как на войне», - буркнула подруга. Я хихикнула, закрыв
лицо книгой. Да уж, Коробов нашёл, какую песню сыграть.
- Сделай сама первый шаг. Хватит
кружить вокруг да около.
- Да ну, мы через неделю
выпускаемся. Каждый разъедется по разным городам. Он уедет покорять
столицу. У него уже приглашения. А я?
- А ты поедешь с ним. Вы поженитесь,
у вас будет много детишек, построите дом и заведёте собаку.
Лабрадор-ретривера. Золотистого.
- Вот ещё! Семья, детишки, собака -
я о таком не мечтаю. – фыркнула Аня, - Это ты у нас слишком
правильная.
Она была права. Это были мои мечты.
У Ани уже была семья: мама, папа, бабушки и дедушки. Только после
смерти родителей все бабушки и дедушки оказались слишком
старенькими, и её отправили в детский дом. Она до сих пор обижена
на них. А я своих родных не знала. Меня забыли на вокзале, оттуда
попала в детский дом. Я была недоношенная и худая. Даже не смогли
определить, сколько мне месяцев. Наобум назвали дату. Так же и с
именем. Нужно было как-то назвать, вот и назвали Иванова
Александра.
Анька уснула, развалившись на
сиденье, положила голову на моё плечо и засопела. Я же сунула
наушники в уши и открыла книгу. До турбазы мы доехали почти за три
часа. Разбудила мою спящую красавицу, и мы вывалились в живописном
и немного заброшенном месте. Наши друзья и товарищи тут же
разбежались выбирать себе комнаты. Нам с подругой досталась комната
на втором этаже, в самом конце корпуса. Мы не расстроились,
заселились и выскочили на балкон, чтобы посмотреть местные
красоты.
