Пролог
Опустила рассеянный взгляд на панель
управления. Часы равнодушно показывали, что я просидела в машине
уже час. Целый час, вцепившись потными ладонями в кожаную оплетку
руля, не отрываясь, смотрю на его окна, словно они – единственное,
что осталось в этой вселенной
Ровный, чуть приглушенный
занавесками, свет, льющийся из них, говорит о том, что Артем дома,
занят своими делами. До него рукой подать. Казалось бы, что проще,
выйти из машины, подняться на седьмой этаж, нажать на кнопку
звонка, но я не могу себя заставить сделать первый шаг, нет сил
даже пальцем пошевелить, словно приросла к салону машины. Я
боюсь.
Боюсь, что он уже все для себя решил,
окончательно, бесповоротно. Боюсь, что он, закрыл дверь,
оставив все в прошлом, и в первую очередь меня. Боюсь того, что
поднявшись к нему, увижу в глазах, ставших до боли родными,
приговор.
Мне страшно, что я зря сюда приехала,
что уже поздно пытаться что-то изменить, исправить, склеить осколки
того, что с таким упоением сама ломала. Не ценила, не берегла,
размениваясь на несущественные мелочи, а когда опомнилась, было уже
поздно. Каждый мой поступок, каждое слово, каждая ложь, казавшаяся
незначительной, сбились в один огромный снежный ком, который уже
было не под силу остановить ни ему, ни мне. Это ком, набрав
колоссальную скорость, со всей своей ужасающей мощью врезался в
нас, беспощадно раздавил все то светлое, что между нами было,
раскидал в разные стороны.
Кто же знал, что эта нелепая афера,
поначалу казавшаяся глупой игрой, в конечном итоге так сильно
ударит, в первую очередь по мне самой? Разве я могла тогда
предположить, что спустя несколько месяцев после памятной встречи
бывших одногруппников, буду сидеть в машине, гипнотизировать
отчаянным взглядом его окна, не находя в себе сил подняться,
поговорить с ним?
Мне есть, что сказать, но захочет ли
он меня слушать? Я сутки напролет обрывала его телефон, а в ответ
тишина, равнодушные гудки, сообщающие, что абоненту нет никакого
дела, до меня и моих жалких попыток поговорить.
Я мечтала увидеть его, но вместе с
тем хотелось сбежать отсюда, спрятаться, или заснуть, а,
проснувшись, с облегчением обнаружить, что все это лишь сон,
неприятный, выматывающий душу, но все-таки сон, из которого надо
сделать соответствующие выводы и жить дальше. Нелепая, убогая
мечта. Мое вечное стремление спрятать голову в песок, после того,
как натворила глупостей. Отвернуться, сделать вид, что ни при чем и
ждать, пока кто-нибудь исправит мои ошибки.
В этот раз исправлять не кому, и
кажется, будто весь мир восстал против меня, решив наказать, за мои
проступки. По ту сторону баррикад все: отец, Карина, Макс, а здесь
осталась только я. Одна. И как бы не хотелось оправдаться, отбелить
себя, понимаю, что все правильно, все так, как и должно быть. И эта
боль в груди, заслуженное наказание.
Я не могу уехать, не имею права на
это, мне надо поговорить с Артемом, мне надо его увидеть, услышать
голос, без этого просто не могу, умираю от тоски, пронизывающей все
мое тело. Этот разговор нужен как воздух, потому что глубоко внутри
живет вера в то, что все еще может измениться в лучшую сторону,
стоит только поговорить.
Немеющими пальцами открыла дверь, и
на ватных ногах побрела к подъезду. Какой-то мужчина выходил на
улицу и галантно придержал для меня дверь, в ответ я лишь рассеянно
кивнула и зашла внутрь. Вызвала лифт, чувствуя, что сердце бьется
где-то в горле, что меня всю трясет, потому что сейчас увижу его.
На цифровой панели одна цифра лениво сменяла другую, и этот подъем
до седьмого этажа показался мне длинным, словно путь на
Голгофу.
Наконец, двери плавно скользнули в
стороны, и я оказалась на лестничной площадке, выкрашенной в
светло-зеленый цвет. Темная дверь с блестящим номером 35 в самом
углу. Вот она – финальная цель моего пути.
