— Ты уверена, что все собрала? —
спрашивает Макс и бросает на меня полный надежды взгляд.
Не получив ответа, он ставит
последнюю сумку в багажник, захлопывает его и возвращается в
дом.
Я стою, облокотившись на машину, жар
которой обжигает кожу.
Сейчас Макс вынесет мою гитару, и мы
уедем прочь. Последний раз смотрю на дом, который когда-то был для
меня родным. Несмотря на жару, окна четвертого этажа плотно
закрыты. Ведь там больше никто не живет. Проходящие мимо люди
бросают на меня косые взгляды и недовольно поджимают губы.
Наверняка если бы я стояла одна, то каждый из них вновь сказал бы,
насколько я отвратительный человек. Мне хочется огрызнуться,
проявить свою настоящую сущность, но слова застревают комом в
горле. Говорить мне еще предстоит научиться, как и многому
другому.
Закрываю глаза, делаю вдох, но
ничего не чувствую.
— Все. Можем ехать, — объявляет
Макс.
Он захлопывает дверь и подходит ко
мне. Обнимает за плечи и ободряюще сжимает. Его дыхание касается
моего виска, и я вздрагиваю. Холод прошедших лед все еще сковывает
меня и не позволяет принимать тепло и заботу близких.
Тише. Это всего лишь
Макс.
И все же я не могу унять бешено
колотящееся сердце. Леденящая душу паника вновь поднимается из
глубины и берет тело под контроль. Каждый шрам будто бы вновь
начинает кровоточить, и я сжимаю ладонь в кулак с такой силой, что
ногти с дикой болью впиваются в кожу. Цепляюсь за это ощущение и
напоминаю себе, что нахожусь здесь и сейчас. Все в прошлом.
Нервно сглатываю и поднимаю голову,
чтобы заглянуть другу в глаза.
— Ты же понимаешь, что не обязан
этого делать? — спрашиваю я.
Слова выходят хрипом, обдирают
горло, но по виду Макса я понимаю, что он рад и этому странному
звуку.
Он поглаживает меня по плечу и
улыбается, той самой улыбкой, которая напоминает мне, что в этом
мире еще есть что-то светлое.
— А ты понимаешь, что я тебя не
отпущу одну? К тому же тебя должен хоть кто-то развлекать. Со скуки
помрешь на своих занятиях, — он драматично закатывает глаза, хотя я
знаю, что за этим напускным весельем, скрывается страх и на грамм
не уступающий моему.
Макс всегда рядом.
— Тогда поехали, — бормочу я и
отстраняюсь от него.
Мы садимся в машину и
пристегиваемся.
Пока Макс настраивает радио и
зеркало заднего вида, еще раз смотрю на свой дом. Я заберу только
хорошие воспоминания. Заберу то, что когда-то принадлежало мне, а
боль похороню глубоко внутри себя. Она останется якорем, держащим
меня на плаву.
Машина трогается и солнечные лучи
падают на толстовку, рукава которой я натягиваю до самых кончиков
пальцев.
За нами остается след из пыли и
воспоминаний. Чем дальше мы отъезжаем от дома, тем больше во мне
зарождается надежда на новую жизнь. Две тысячи километров просто
обязаны мне помочь научиться жить заново. Помочь научиться
дышать.
Мира
7 лет спустя
— Нет! — вскрикиваю я.
Сажусь в кровати и пытаюсь унять
панику. Я вновь просыпаюсь в холодном поту. Прижимаю ладонь к
груди, в глупой попытке восстановить сбившееся дыхание. Легкие
будто сжались, не пропуская кислород, а тело пробирает мелкая
дрожь. Каждый вдох дается через силу, но я как мантру мысленно
повторяю: «ты в безопасности».
Мой взгляд лихорадочно мечется по
обнаженным предплечьям, в поисках свежих отметин из сна, но их нет.
Проклятые отголоски кошмара. Нервно сглотнув, провожу ледяными
ладонями по мокрому от пота лбу и убираю пряди волос. Сжимаю виски,
будто этот жест способен вытеснить отвратительные сны из моей
головы. Когда-нибудь это закончится. Просто надо приложить больше
усилий. Больше контроля над собственной жизнью и все наладится.
