Нехитрые правила самосохранения —
быть подальше от источника своих проблем. Боли. Ненависти. Страха.
Не сорваться на обвинения. Не кинуться в драку, став всеобщим
посмешищем.
Предатель! Мерзкий обманщик —
Данила. Последние предновогодние дни в институте стали для нее
по-настоящему кошмаром наяву. Ухмылочки бывших друзей, которые
таковыми никогда в реалии не являлись. Шепотки и издевательское
хихиканье. Развел Данила Амичев простушку и радуется, а с ним
вместе вся тусовка подхалимная. Ненависть — все, что у нее
осталось. Еще гордость, дающая сил, чтобы продержаться. Стеклянный
взгляд в никуда, на бледном лице ни кровиночки и только дыхание
выдает, что Ника жива.
Она сдала сессию. Чудом, но сдала.
Теперь можно сбежать. Забиться куда-то подальше, по уши закопаться
хотя бы вон в тот снежный сугроб. Отключить телефон, чтобы не
получать издевательских сообщений от его новой подружки:
«Даня говорит, что был с тобой из
жалости. Ты так на него смотрела влюбленными и преданными глазами,
что решил осчастливить разок-другой».
«Придешь на вечеринку? Будешь на
разливе стоять, обслуга».
Николь читала, и перед глазами
всплывали «светлые» лица одногруппников — тех, кто не прощает
слабости и наивной глупости. Брезгливы подросшие детки к
оступившимся. Никто руки не подаст, в лучшем случае. В худшем —
примкнет к стае злыдней. Можно подумать, что у них есть что-то
большее, чем у Ники… Ведь нет же. Мажоров всего пара-тройка,
остальные из семей среднего достатка, а то и вовсе кое-как сводящих
концы с концами, не пухнут от денег.
Николь иногда подрабатывала в кафе у
тети официанткой, чтобы лишний раз не просить у родителей денег. У
них и без Ники еще двое младших. Она просто живет честно и ничего
никому не должна. Угораздило же ее влюбиться в Даньку! Будь проклят
тот день, когда Николь согласилась с ним проехаться, и поверила в
лживые слова восхищения и умелое обольщение. Красиво говорил и в
глаза заглядывал. Лжец.
Во всем девушка винила только себя.
Даня добился от нее близости и потерял интерес. Что самое мерзкое,
рассказал о своем «подвиге» всем. Дескать, наша недотрога не такая
уж невинная. Теперь.
Ей нужна передышка и глоток свежего
воздуха. Судьба услышала и преподнесла Нике подарок. Тетушка
приобрела себе путевку на горнолыжный курорт и подхватила вирус.
Естественно, что ехать больной и размазывающей сопли, смысла нет.
Тамара спихнула путевку любимой племяннице.
— Никусик, отдохни там хорошенечко.
Ни о чем не думай, все включено и оплачено. Ко мне не приезжай,
боюсь тебя заразить, детка. Скину тебе номер путевки для заселения.
Твои данные у них уже есть, — давала указания хриплым голосом,
успевая бухающе кашлять.
— Спасибо, тетя Тома! — как тут не
поверить в добрую фею-крестную?
Покидав вещичек в небольшую дорожную
сумку, девушка вызвала такси. Теплая куртка и болоньевые штаны.
Шапка с помпошкой на темно-русые тяжелые волосы. Вздернув курносый
нос, она последний раз посмотрела в зеркало прихожей. Провела
блеском по пухлым от природы губам. В серых туманных глазах тревога
и затаенная надежда, что все не зря. Знак свыше? Пусть будет, что
будет…
Машина покрыта белым налетом инея. В
салоне холодно. Недовольный и усталый взгляд таксиста в зеркало.
Николь, обнимаясь с сумкой, скромно поздоровалась. Старенький плеер
и наушники. Тихая убаюкивающая музыка…
Ее вытолкнуло из сна резкое
торможение и отборная ругань водителя.
— Придурок! Чтоб у тебя хер не
стоял!
Ника крутила головой еще ничего не
понимая спросонья.
— Приехали, лядь! Занесло нас на
обочину. Подрезала какая-то тварь. Ведь не хотел брать этот заказ,
как чувствовал… — стонал таксист, молотя в сердцах рукой по
рулю.
— Че вылупилась? Выходи, давай! —
повернулся и зло выплюнул в ее сторону, словно это она
виновата.
