Я радостно улыбаюсь и захожу в офис.
Кто бы мне сказал, что, после того что я пережила около года назад,
я буду так счастлива сейчас. Все испытания делают нас сильнее, я в
этом уверена, и впереди нас ждет только лучшее. Доказательство
этого лежит у меня в кармане плаща, и меня так и распирает, чтобы
позвонить Матвею или отправить фотографию. Я еще не знаю, какая у
него будет реакция, все же у него уже есть дети, но они взрослые. У
сына своя жизнь и своя семья, а младшая – подросток, так что в отце
нуждается постольку-поскольку. Да еще и учиться за тридевять
земель.
Танцующей походкой захожу в
приемную, из кабинета Матвея слышны голоса. Замираю и
прислушиваюсь. Что-то Матвеюшка расшумелся. Надо заглянуть к нему и
спасти его посетителя.
Делаю кофе и, быстро постучав, не
дожидаясь ответа, вхожу в кабинет. Матвей там с начальником службы
безопасности Кириллом. И как только я захожу, они сразу же
замолкают.
- А я кофе принесла, - не глядя на
мужчин, подхожу к столу и хочу поставить поднос на столешницу.
Взгляд останавливается на моей сумке, которая стоит посередине
стола. Рядом с сумкой лежит портативная видео камера. Эта камера
была встроена в сумку, я даже в свое время дырочку прорезала в
хорошей вещи, чтобы спрятать объектив камеры. Я ее там установила
еще давно, считай, в прошлой жизни. Чтобы поймать одного нехорошего
человека на нехороших поступках, и поймала. На свою голову.
- Это ваше, Дарья Александровна? -
начальник службы безопасности компании Асеев Кирилл строго смотрел
на меня.
- Даша, как же ты могла? - на лице
мужчины отразился весь спектр эмоций.
Я вспоминаю, что после происшествия
с бывшим начальником я не трогала камеру. Я и сумку-то не трогала,
вот только нашла ее недавно в своих вещах и начала носить. Хоть
подруга мне и говорила обратиться в полицию и показать там запись,
но я не хотела. Предавать огласке все, что со мной совершил мой
бывший босс, у меня не было желания. Матвей с осуждением смотрит на
меня, он видел запись? Он думает, что я сама спровоцировала? Ну,
конечно же, он мужчина и думает, что если над женщиной совершили
насилие, то она сама во всем виновата - спровоцировала.
- Да, это мое, - я сжала крепко
челюсть, загоняя эмоции куда подальше. Он не увидит моих слез или
того, насколько мне больно окунаться в те события снова.
- Думаю, ты понимаешь, что между
нами все кончено, - эти слова как удар под дых.
- Да, - это единственное, что я могу
выдавить из себя. На более длинные предложения не могу решиться,
ибо скачусь в банальную истерику и начну умолять не бросать меня.
Ведь я же не виновата. Я сопротивлялась, я отбивалась, но что может
противопоставить женщина взрослому сильному мужчине.
- Мы не станем давать делу ход,
думаю, вы сами в этом заинтересованы, но камера останется у нас. У
вас еще есть дубликаты записи? - Кирилл сухо задавал вопросы, а
Матвей отвел взгляд. Но перед тем, как он посмотрел на камеру, я
увидела во взгляде презрение, разочарование и брезгливость.
Вот это именно те эмоции, настоящие,
которые будет испытывать обычный мужчина к женщине, которая
подверглась насилию. Брезгливость и омерзение.
А Катя еще говорила, что Матвей не
такой, и я готова была рассказать все об этой ситуации. Ха-ха, три
раза. Как же “не такой”. Вот прямое доказательство того, что он,
как и любой среднестатистический мужик, обвинит в изнасиловании
саму жертву насилия.
- Даш, ты ничего не хочешь мне
сказать? - Матвей смотрит с какой-то жалостью на меня. Он что,
издевается надо мной? Так плохо меня узнал? Думает, я оправдываться
буду? Как бы я его ни любила, но себя я люблю больше и ту крошечную
жизнь, что теплится во мне, тоже.
-Нет! - сказала как обрубила. А я и
обрубила! Между нами все кончено, и я не хочу ничего знать о нем. -
Сумку взять могу? - уже прикидываю в голове, что надо успеть
доехать до загородного поселка, где живу с Матвеем, быстро собрать
вещи и уехать. Не хочу больше с ним пересекаться. Не хочу ни с кем
пересекаться.
