– Катюш, прошло семь лет. Ты должна начать жить для себя, для
Антошки. Жизнь не закончилась. Хватит себя хоронить вместе с
ним.
Моя рука потянулась за бутылью с апельсиновым соком, и я
поставила ее в тележку. Прошло семь лет…а мне кажется, что семь
дней. И совсем недавно я падала на кладбище у могилы и цеплялась
руками за деревянный крест, а потом громко кричала, пока военные
давали залп в честь майора Огнева. Мертвого майора Огнева. Моего
мужа…
– Я давно живу для нас с Тошкой. И у меня все прекрасно.
Ответила машинально и постаралась отогнать воспоминания. Ларка
взяла меня за руку и заставила обернуться.
– Не прекрасно. Тошке нужен отец, а тебе нужен мужчина, который
будет заботиться о вас, оберегать. Денис прекрасно подходит на эту
роль. И он тебе нравится.
Да, Денис мне нравился. Точнее, он меня не раздражал, мне было с
ним интересно, он хорошо относился к моему особенному мальчику, и
он был единственным, кому Маркиз не гадил в тапки. А еще Денис не
знал Сергея, не смотрел на меня с вечным сочувствием и не говорил
на эту тему.
– Кать…праздники на носу, прими предложение Кондратьева, сделай
вам обоим новогодний подарок, и в следующем году сыграем свадьбу.
Нарожаешь еще малышей.
Мысль о том, чтобы нарожать еще малышей, показалась мне ужасней,
чем мысли о свадьбе. Как будто я предаю Антона и меняю его на
других, лучших, чем он. Я потянулась за банкой с зеленым горошком.
Как у Ларки все просто. Приняла предложение, сыграли свадьбу,
нарожали детей. Болезненная тема, как будто надо бы родить еще,
чтобы исправить предыдущую ошибку.
– Как думаешь, в этом году приготовить оливье или уже надоело? Я
думала, оставить только из крабовых, но Сергей так любил…
– Вот именно, Катя, любил. Ключевое здесь окончание «ил».
Поэтому, если надоело оливье, ну его к черту. Приготовь селедку под
шубой и не парься.
Но я все же поставила банку с горошком в тележку. Тошка тоже ест
оливье, а вдруг он захочет в этом году, а его не окажется.
– Знаешь… я вот понимаю тебя. Ты особенная, ты героическая,
верная, преданная. Но кому это на фиг надо в наше время? У тебя
куча денег уходит на развитие Тошки, ты постоянно в этом варишься
одна. Работаешь на двух работах и еще третью пытаешься взвалить,
эта фирма, которая на последнем издыхании, как чемодан без ручки,
одни расходы и долги. Пора опереться на сильное плечо…начать все с
чистого листа. И долги эти…они тебя скоро задушат, а Дэн…он может
тебе помочь финансово и поможет. Я с ним об этом говорила.
Меня раздражал и нервировал этот разговор, и я повернулась к
низенькой, рыжеволосой Лариске, сунула ей в руки упаковку с
крабовыми палочками.
– Вот крабовые, приготовишь салат сама. И еще…хватит об этом,
ладно? Хватит. Я подумаю. Я не отказала Денису. Я просто пока не
уверена, что хочу опять настолько серьезные отношения, что хочу в
своем доме чужого мужчину и…
– Вот и станет родным. Дай этому шанс. Дэн классный, добрый,
своя компания, машина, квартира. Твою могут скоро оттяпать, и куда
пойдешь? На улицу? Что тебе еще надо, Снегова? Не мужик, а
сказка!
– Огнева…, – автоматом поправила ее я.
– Ну знаешь, я тебя с трех лет называю Снеговой и дальше буду,
хоть тыщу раз замуж выйди. Для меня ты Ледышка, как в детстве, и
руки у тебя до сих пор, как рыба, холодные. И вообще, мужнину
фамилию можно менять вместе с мужиком, а своя девичья – навсегда.
Вот я, когда вышла замуж, не меняла, и Филька молчит.
«Надо разогреть тебя, Снегова…поджечь, да так, чтобы искры
из глаз посыпались. Поэтому Огневой будешь, поняла? И точка! Отказы
не принимаются!»
Голос покойного мужа раздался эхом в голове, и я даже
увидела его силуэт в военной форме.
«Есть, майор Огнев»
