Глава 1: "Льдина и Аудит"
Сибирь вымораживала душу. Но для Алисы Коршуновой это был не просто холод – это был воздух ее тюрьмы, пропитанный запахом нефти и страха.
Дорога на станцию "Заря".
Лютый, колючий ветер рвал остатки тепла из салона черного «Гелендвагена», несмотря на печку, работающую на максимум. За окном – бескрайнее, мертвенно-белое полотно. Сибирь. Тайга, скованная сорокаградусным морозом, тянулась до самого горизонта, подернутая сизой дымкой ледяного тумана. Сосны, облепленные тяжелыми шапками снега, стояли как замерзшие часовые. Дорога, больше похожая на заснеженную колею, уходила в эту белую пустоту, теряясь среди сугробов.
Алиса «Лиса» Коршунова прижалась лбом к ледяному стеклу. Ее отражение – бледное лицо с острыми скулами, обрамленное капюшоном норковой парки, большие глаза цвета темного янтаря, в которых застыла привычная усталость и глубокая, вековая скука. Девятнадцать лет. А чувствовала себя старше этих вековых кедров. Она ненавидела эти поездки. Ненавидела поручения отца. Ненавидела этот проклятый, пропитанный мазутом и ложью мир, в котором была вынуждена существовать. «Принцесса клана» – усмехнулась она про себя беззвучно. Какая уж там принцесса. Заложница с позолоченной клеткой на цепи.
Водитель, Гриша, молчаливый и мрачный, как сама тайга, уверенно вел машину по опасной трассе. Его руки в толстых перчатках крепко сжимали руль. Он был из «старых», из тех, кто помнил ее отца, Виктора «Коршуна» Коршунова, еще когда тот только набирал силу. Гриша был предан телом и душой, частью механизма. Алиса часто ловила на себе его быстрый, оценивающий взгляд в зеркало заднего вида – сторожевой пес, докладывающий хозяину.
Цель – нефтеперекачивающая станция «Заря». Затерянный в глуши, стратегически важный узел на одной из многочисленных нитей нефтепровода, опутавших Тюменскую область. Отец называл его «артерией». Артерией, по которой текла не кровь, а черное золото, дающее жизнь и власть его империи. И смерть – тем, кто вставал на пути. Сегодняшнее поручение – банально и опасно одновременно: передать конверт начальнику станции, дяде Косте, «старому другу» отца. В конверте – «левые» накладные, которые должны были покрыть очередную партию неучтенной нефти, ушедшую в обход государства. Бумажка, которая могла отправить дядю Костю, а то и ее саму, за решетку. Но для Коршуна это было рутиной. Как для других – сходить в магазин.
«Гелендваген» тяжело взревел, преодолевая очередной сугроб, и выкатил на расчищенную площадку перед станцией. «Заря» предстала во всей своей унылой, индустриальной мощи: комплекс низких, обшарпанных зданий из серого бетона, опутанных паутиной труб разного диаметра – от гигантских магистральных до тонких технологических. Трубы, покрытые инеем и ржавчиной, уходили в землю и выныривали из нее, извиваясь между резервуарами-гигантами, похожими на спящих стальных слонов. Густой, едкий запах нефтепродуктов и сероводорода ударил в нос даже сквозь закрытые окна машины. Где-то монотонно грохотал насос, шипел пар, вырывавшийся клубами из аварийных клапанов.
Но что сразу бросилось Алисе в глаза – это неестественная суета. Вместо размеренного, сонного ритма работы – люди метались между зданиями, перебегали от труб к резервуарам, о чем-то кричали, размахивая руками. Лица напряженные, испуганные. Начальник станции, дядя Костя, толстый, краснолицый мужчина в огромном тулупе и ушанке, орал на кого-то, тыча пальцем в сторону главного технологического корпуса. Увидев «Гелендваген», он резко оборвался и, почти побежав, направился к машине, по лицу его расплылась натянутая, виноватая улыбка.
Алиса натянула капюшон глубже, открыла дверь. Ледяной воздух обжег легкие. Она ступила на утрамбованный снег, скрипящий под сапогами.
