На грани сумасшествия
Алияр.
Меня разбудил мамин нежный голос, очаровательным эхом
разнёсшийся по полупустому пространству больничной палаты. Он
тёплым шепотом коснулся макушки и словно робким котёнком перескочил
мне на грудь, свернувшись там уютным клубочком. Так не хотелось
открывать глаза, что я зажмурился до боли в веках.
– Алияр, вставай сынок. – позвала она вновь.
Я не выдержал и приподнялся на локтях, чтобы убедиться в том, что
находился в палате один, но... сердце забилось чаще, когда увидел у
распахнутой двери тонкий силуэт мамы. Она вся светилась, будто была
охвачена золотистым ореолом.
У меня заслезились глаза. Я не видел её настолько явственно с тех
пор, как она умерла... Даже во сне не видел! А тут... А тут она
такая живая, улыбчивая, красивая, несломленная страшной болезнью...
Такая, какой я её в памяти запечатлел восемь лет назад. И, видимо
окончательно свихнулся, раз ещё и уловил цветочный аромат её
духов!
Резко выдернув катетер со сгиба локтя, я подорвался с койки. Крепко
сжал перебинтованные руки в кулаки, чтобы почувствовать боль
зарубцованных ран, иначе не верилось в то, что происходило в данный
момент.
Адское жжение под кожей не отрезвляло. Пульсация во всём теле не
отвлекала от реальности. Силуэт всё не исчезал. Будто манил за
собой! Не позволял отвести взгляд в пустоту!
Мама пришла за мной. Теперь я не один. Мне не страшно! Больше не
буду бояться засыпать и просыпаться с осознанием того, что мамы
больше нет... Что её никогда не будет рядом.
Никогда. Никогда! Никогда!
Внезапно она начала отдаляться от меня, словно не хотела, чтобы
сокращал между нами расстояние. Я застыл посреди палаты как
вкопанный, когда она развернулась, а после, плавным движением руки
указала мне путь.
Оказавшись в полумраке коридора, я, едва переставляя напряжённые от
волнения ноги, поковылял в сторону лестничной площадки. Шёл на
свет, который она излучала. Её длинные каштановые волосы тянулись
мерцающими волнами по подолу белого воздушного платья. Она была как
королева, глаз невозможно оторвать. Невероятно красива!
Я настолько был очарован её появлением, что не сразу понял, что
привела она нас на крышу девятиэтажного здания клиники. Только что
ощутил холод бетона под голыми ступнями. Порыв ветра прошиб всего
насквозь. У меня аж в ушах загудело от молниеносного выброса
адреналина в кровь! Пульсация в висках участилась и позвоночник
резко прошибло током, от напряжения которого, боль поврежденных во
время аварии плечевых суставов не помешала распрямить их.
Когда я осмотрелся вокруг, и нашёл сияющий золотом силуэт на самом
краю бетонного выступа, то чуть не потерял сознание. Слабость
ударила по ногам. Назад отшатнула.
Я не мог… я не мог потерять её дважды!
– Мама, НЕТ! Умоляю! – только и успел выкрикнуть, как она уже
шагнула в пропасть. Просто исчезла. Будто была иллюзией, или
солнечным светом, чудом вспыхнувшим в ночи.
– Ты опять оставила меня одного... Оставила… как ты могла, как ты
могла… – бормотал я, раскачиваясь из стороны в сторону. Перед
глазами разноцветными кругами начали расплываться городские огни. Я
шаткой походкой подошёл к высокому ограждению, а после попытался
забраться на него. Встал на тот самый выступ, на краю которого,
пару чертовых минут назад светилась от счастья моя мама.
Мама.
Мам! Где же ты сейчас?!
Я устремил взгляд в пропасть и, от увиденного едва не потерял
равновесие. Внутри всё похолодело от ужаса. Я присел на корточки,
слегка упёршись костяшками в острый край выступа, снова посмотрел
вниз, где вихревое кружение птиц влекло меня в центр огромной
чёрной пробоины, которую они беспрестанно очерчивали.
Коллапс в голове, коллапс под ногами! Чёрт, что это?!
