– Даша, ты правда не обижаешься? – в который раз спрашивала меня
Екатерина, укладывая в сундук одежду близняшек.
Сцепив зубы, старательно растягиваю губы в улыбке и отрицательно
качаю головой – не обижаюсь. Хорошо, что рядом Дуняши нет, лгать
могу спокойно. Хотя нет, не вру я. Нет у меня обиды на помощницу за
то, что переезжает она к мужу и оставляет службу в мастерской. Даже
рада за Катю, что обрела женщина семейное счастье с Саввой
Первушичем. Большой дом, куда она вошла хозяйкой, выводок из
четырёх шустрых деток, младшей ещё и двух лет нет, процветающее
торговое дело мужа – всё это не оставит времени для работы в
ателье. Да и положа руку на сердце, нет у неё в этом больше нужды.
За му́жем она теперь, а не вдова, вынужденная бежать из родного
города, спасая от очистительного огня себя и
дочерей-близняшек.
Потопталась у порога, пока моя подруга, проследив за погрузкой
последнего сундука, в повозку запрыгнула, и помахала ей вслед
платочком. А потом уже обессилено рухнула в салоне на ближайший
стул. Как я теперь без помощниц справляться буду?
Дуняша подросла, заневестилась, и Боянка, проводя правильную для
этого времени и возраста воспитательную политику, привлекла девушку
к ведению хозяйства. Хорошо уметь придумывать новые наряды, кроить
их и качество шитья контролировать, но нужды в навыке обустраивать
быт семейный никто не отменял. Бывает теперь моя названная сестрица
в мастерской всего лишь пару раз в декаду.
На какое-то мгновение почувствовала себя так одиноко, словно
только-только очнулась под кустом у реки. Но глубоко вздохнув и
медленно выдохнув, пришла в себя. Что это я? Тогда у нагой и босой
меня другая цель была – выжить. Еду добыть, к людям выйти. Спасибо
светлым богам, получилось. Ещё и Пыха нашла и выходила. Теперь в
моей жизни есть замечательный дед – чародей Осей Глебович Грифин.
Почти два десятка швей, вышивальщиц и кружевниц в ателье работает.
Не подруги, конечно, но и в особой недоброжелательности не
замечены.
Та же Ружена трудолюбивая, старательная девушка. Прямо сейчас
записывает в книгу принесённые со второго этажа свежепошитые
комплекты, аккуратно складывает их в сумочки и расставляет на
полках. Художницы-визажисты шуршат в своей комнате, проводя
ежедневную ревизию оставшихся средств и наводят порядок после
визита клиентки. Ветеран, дремлющий в уютном кресле, год назад
приглашённый на должность пугала от зевак и повес, прижился в доме,
почти родным стал. Почему же я себя чувствую так одиноко?
С управлением, если напрягусь, и одна справлюсь. Правда, не
готова я к такому трудовому героизму. Привыкла уже жить и
работать без авралов и ночных смен. Дисциплина, она же не только
работникам вменяться должна, но и клиентов воспитывает.
– Дарья, – отвлек меня от грустных размышлений Мезислав
Жданович, внимательно глядя на меня из глубины своего кресла, –
составь компанию старику чайку выпить.
Ну да, «старик»! Кокетничает вояка. Видела я, как он флиртует с
компаньонками наших клиенток, скучающими в ожидании хозяек. Усы
подкручивает, глазами сверкает, улыбка на чисто выбритом лице, как
у кота Чеширского. Опасен для дам наш сторож, ох как опасен!
В ответ на предложение ветерана поманила его за собой на
кухню.
Чтобы работницы не вздумали обедать прихваченными из дома
припасами на рабочем месте рядом с роскошными тканями и
полуготовыми нарядами, по традиции первой мастерской, что была в
доме Боянки, еду готовили на всех и обедали в небольшой столовой
возле кухни.
– Трудно тебе придётся, девочка, без помощниц, – начал разговор
ветеран. На этот очевидный факт я только плечами пожала, а
собеседник продолжил: – Когда я сотней командовал, у меня больше
десятка помощников было. – И ветеран принялся загибать пальцы.
– Один был ответственным за обмундирование: отслеживал срок службы
одежды и обуви, чтобы вовремя заменить изношенное, вычеты из
жалования произвести за испорченное по небрежению. Другой отвечал
за оружие, чтобы всё, что Устав требует, в наличии было, к тому ж
чистым, исправным и готовым к бою. Третий за питание воев следил со
всем тщанием, еда всегда была свежая и вовремя подавалась.
Четвёртый за здоровье наше отвечал. Лекарь-травник у меня был
знающий, из потомственных. Степняки в плен увели. Представляешь,
пошёл травы заготавливать не сказавшись. Потом уже по следам
поняли, что с ним случилось, когда искать бросились. Жаль парня… –
отвлёкся от подсчёта бывший сотник, но долго предаваться печали не
стал, вернулся к теме разговора. – Пятый за чистотой следил. Баня
там, стирка, ну и всякое такое. Писарь ещё был. Указы воеводские
хранил, мои под диктовку записывал, счета всякие вёл. Писанина,
скажу я тебе, Даша, это ещё та морока, а без неё нельзя. Десятники,
опять же, были. Заместитель. Один человек командовать может, но
уследить за всем ему невозможно.
