НИЧЕЙ ЕЕ МОНСТР
Ульяна Соболева
(2 книга дилогии)
АННОТАЦИЯ:
Любить монстра не просто страшно, любить монстра больно и
смертельно опасно. Мой монстр сделал все, чтобы меня раздавить и
опустить на самое дно… Убить физически и морально. Но за все
приходится платить. Мне – за безумную и грязную любовь к чудовищу,
а ему – за все его грехи. И я не знаю, чья расплата станет более
лютой. Моя, когда есть только одна причина жить дальше… или его,
когда не осталось ни одной, а вокруг глухое одиночество и вечный
мрак.
ГЛАВА 1
Мой Ад начался, и больше ему не было видно ни конца, ни края. Я
не успокоилась. Я сходила с ума. От боли, от ревности, от
ненужности и осознания своей убогости. Мне хотелось умереть. Я
превратилась в комок страданий и ненависти. И все еще ждала, что он
придет. Верила, что это не конец. Что все еще можно вернуть. Около
месяца я из квартиры не выходила. Лежала часами на полу и смотрела
в потолок, превращаясь в подобие человека. Мне было плохо и
физически, и морально. Казалось, что меня просто раздавило, и я не
могу собрать свои кости в единое целое.
Я взрослела с каждой секундой этой агонии, с каждым мгновением.
Как по щелчку пальцев, я вдруг превратилась в вывернутую наизнанку
и выпотрошенную игрушку. И самое отвратительное, что выпотрошил
меня тот, в чьи руки я отдалась сама и исступленно целовала эти
пальцы. Любила каждый из них… и люто ненавидела сейчас. Но кому я
лгу, я еще была настолько ослеплена и больна, что я бы ему все
простила, если бы вернулся. У первой любви нет гордости, она готова
унижаться, стелиться по полу и кататься в грязи. Она умирает от
боли и не умеет защищаться, она преданно подставляет вторую щеку,
она тянет сломанные руки, чтобы их сломали еще раз, и плачет
кровавыми слезами, умоляя дать ей шанс. Потом она окрепнет,
восстанет из пепла, обрастет циничностью и опытом… если выживет. Я
могла бы его простить и простила бы. Настолько слабая и ничтожная,
маленькая влюбленная дурочка. Барский выкинул свою любимую игрушку
и тут же нашел себе другую, при этом совершенно наплевав на ту, что
оставил гнить в углу.
Но надежда не умерла, и я вспомнила его слова о возвращении
домой. Наверное, у меня ведь есть еще шанс вернуться к нему. Когда
буду рядом, когда будет видеть меня каждый день, а я его. Я взяла
себя в руки и отодрала с пола. Постепенно привела в нормальный вид,
даже съездила в универ, сходила в парикмахерскую и обновила
гардероб. Что не изменилось, так это щедрость Захара. Он ни в чем
не ограничивал мои расходы. Казалось, что моя кредитка просто
резиновая.
Мне становилось легче от мысли, что, если все получится, он
вернет меня в свой дом. А там у меня появится шанс. Я была готова
на что угодно. Мне казалось, как и всем наивным девочкам, что я
смогу снова соблазнить, снова увлечь. Мне бы только раз в его
объятия, только раз в его руки и губы только раз на своих
почувствовать.
Я ведь еще так долго не верила, что это конец, хотя все ведь
было ясно даже ребенку, и боль, не прекращая, пульсировала в
голове, разрывала виски. Это был самый первый удар от жизни прямо
под дых и в самое сердце. У меня не просто почву из-под ног выбило.
У меня мир отобрали. Мои розовые очки уже треснули и скоро
повырезают мне глаза осколками.
И я вернулась. И нет, это не было
так, как я себе нарисовала. Все было хуже. Я шагнула в океан пыток
добровольно. По самое горло в кипящее масло. Видеть его жену, детей
и его самого… Больнее всего оказалось увидеть Барского вживую,
спустя столько времени. Сердце зашлось и задрожало в дикой агонии.
Все тело стало гранитным камнем, все нервы завибрировали. И я
рассыпалась в крошево к его ногам, к начищенным туфлям. Он не
знает, а я валяюсь там внизу и мысленно обнимаю его колени
поломанными руками, умоляя сжалиться и дотронуться до меня. Теперь
я знала, что такое боль. Настоящая и невыносимая. Эта тварь
вгрызлась мне в сердце и раздирала его на части.
