Когда Юля заключала договор с
хозяйкой квартиры, то совсем не думала, что захочет сбежать на
следующий же день. К самой квартире претензий не было, зато к
соседям – очень даже. Например, молодой человек этажом выше до
одиннадцати играл на гитаре и надрывно пел, причём ни слуха, ни
голоса у доморощенного артиста, видимо, отродясь не имелось, но он
хотя бы ровно в двадцать три ноль-ноль оставлял свой несчастный
инструмент в покое. Зато маленького ребёнка, вообще не пойми откуда
орущего – Юле казалось, что отовсюду – нисколечко не волновали
шумовые нормы. Захотелось поорать? Ну, поорал – эка невидаль.
Ребёнок и ребёнок, Юля всё понимала. Так, в чём же тогда проблема?
А проблема в том, что к детскому плачу подключалась чья-то собака и
завывала так, будто пробовалась на место солиста в опере. И так
несколько раз за ночь.
Но это было в доме. А снаружи, как
только Юля начала засыпать – было это ближе к утру – весёлая
компания решила устроить уличные посиделки с матерными песенками и
частушками. И это несмотря на снег и минус десять за окном! Парни и
девушки горланили песенки – спасибо хоть, что без гитары! – и очень
громко смеялись. Благо ночных певцов скоро взяли под белы рученьки
и увезли куда-то, но на их место пришли собачники, коих в этом
дворе оказалось довольно много. Собачек Юля очень любила, но не в
шесть утра, когда самый сон.
Вот так и стало понятно, почему
двушка рядом с метро, в микрорайоне с шикарнейшей инфраструктурой
сдавалась настолько дёшево. В таком количестве комнат Юля не
нуждалась, но больно уж арендная плата оказалась заманчивой.
Наверное, звоночком должно было
послужить то, что встречу квартирная хозяйка назначила на два часа
дня и постоянно следила за временем. Показав чудеснейшую квартиру
со свежим лаконичным ремонтом, Роза Геннадьевна настояла на том,
чтобы подписать договор сразу на полгода, объяснив это тем, что
надолго уезжает погостить к сестре и ей некогда будет. Деньги она
тоже забрала все.
Конечно же, Юля согласилась не
раздумывая. Наконец-то она нашла идеальный вариант за смешную цену,
а ведь уже отчаялась съехать от родителей. Нет, ей и с ними жилось
бы неплохо, если бы не постоянные нравоучения.
«Юленька, тебе уже двадцать шесть!
Когда замуж пойдёшь?»
«Юленька, а давай я тебя кое с кем
познакомлю! У тёти Наташи сын есть…»
«Юленька, мы с папой внуков хотим.
Вот у тёти Вали уже двое, а ты всё никак нам внучат не
подаришь…»
«Юлёк, что это у тебя за работа
такая? Сидишь целыми днями в телефоне!»
«Юлёк, харэ жрать бутеры с
шоколадками– на тебе уже шмотки не застёгиваются!»
«Юленька, папа правду говорит.
Может, сядешь на диетку, а? Вот выйдешь замуж, тогда и будешь есть,
что захочешь. А я давай тебе капустку отварю, а? Тётя Наташа
знаешь, как на ней похудела!»
Квартирная хозяйка ушла в два сорок
пять, а в три сосед за стенкой начал что-то сверлить и продолжалось
это издевательство над барабанными перепонками ровно до шести.
Наверное, большинство жителей и ведать не ведали о трёхчасовом шуме
– на работу ходили всё-таки. А Юля-фрилансер была вынуждена
работать под кошмарный звук. Ничего, справилась, но всё равно
неприятно.
Следующей проблемой стал ужин.
Юленька-девочка, прожившая двадцать шесть лет под крылышком у
мамы-наседки, готовить не умела от слова совсем. Пределом её
кулинарных способностей являлись бутерброды. Вот только ни
хлебушка, ни маслица, ни тем более колбасы в новом жилище не было.
Практически все свои деньги она отдала квартирной хозяйке, остался
только небольшой н/з, который ещё нужно было растянуть на неделю до
того, как с ней рассчитается один из заказчиков. Остальные, к
сожалению, оплатят работу только к Новому году, а это ещё две
недели ждать. Но Юля не унывала! В конце концов, у неё были две
пачки макарон и кусочек сыра – всё, на что хватило выделенной на
сегодня суммы.
