Всё когда-то бывает впервые
– Скажи, старик, почему твой трактир зовётся Вялым Клинком? – Алвин придвинулся к барной стойке, заправил за ухо кудрявую прядь и уставился на трактирщика.
– В этом нет никакого секрета, парень, – начал старик, подставляя кружку под кран бочонка с элем, – папаша мой был гвардейцем, который всю свою жизнь положил на верную службу Гарольду. В том возрасте, когда меч стал слишком тяжелым, чтобы его держать, а взор слишком мутным, чтобы видеть мишень, он ушел в отставку и вернулся домой, в Отрыв. Не сумев просидеть без дела и месяца, он пустил все средства, накопленные за время службы, на постройку этого трактира и назвал его Острый клинок, а вывеску украсил своим собственным мечом. Хозяином он был, мягко говоря, хреновым, и как мы с матерью ни старались, дела с каждым годом шли всё хуже и хуже. Однажды вечером одна из цепей, на которых держалась вывеска, лопнула и клинок наклонился к земле. На шум сбежались местные зеваки, и один из них пошутил, мол, клинок-то у нас не острый, а вялый. За день эта шутка облетела всю деревню, а к вечеру в трактир набилась целая толпа – потешиться над вывеской. Отец страшно злился, но полный зал и долгожданный звон монет смягчили его гнев.
Трактирщик лукаво подмигнул Алвину, поставил полную кружку эля на стойку и добавил с ухмылкой:
– Вывеску с тех пор, так и не правили. Кто знает, может, скоро наши многоуважаемые пьяницы будут потчевать в Отсохшем или Упавшем Клинке.
– Интересные вещи рассказываешь, – сказал Алвин и потянулся за кружкой.
– А то! – бросил трактирщик, возвращаясь к своей рутине. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел бодрым и энергичным. Высокий, жилистый и подтянутый старик, с ухоженной эспаньолкой и копной густых седых волос, – он в одиночку успевал наливать выпивку, раскладывать еду по мискам, протирать кружки и поддерживать беседу.
Алвин отхлебнул эля и огляделся. В трактире и вправду было людно, даже слишком людно для такой небольшой деревеньки. В зале не было ни одного свободного столика. Молоденькая девушка с подносом то и дело подходила к стойке, чтобы оставить гору пустых кружек и забрать свежие порции напитков. Вокруг царил полумрак, который мешал в полной мере разглядеть присутствующих, но по густым бородам и неухоженным космам становилось ясно – в основном здесь отдыхали местные работяги. Единственным, кого можно было рассмотреть полностью, оказался светловолосый юноша в синих шароварах и белой рубахе, расположившийся у самого очага. Он сидел на грубом табурете и наигрывал веселую мелодию на флейте. Увлекшись игрой, он, казалось, не замечал происходящего вокруг.
Алвин сделал еще глоток и поморщился. Эль потек по горлу, оставив за собой кислое послевкусие.
– А у тебя тут только местные отдыхают? – спросил он, снова отвлекая трактирщика.
– Всякие, – отозвался старик, наклоняясь под стойку. – И местные, и путники с Большого Тракта. Кто в Гарольд идёт, кто в Апполию, кто в Кумар, кто просто нажраться и забыть тяжелый день, – он поднялся и выставил на поверхность партию пустых кружек, – герои частенько заходят, да такие как ты, курьеры… глаза ведь меня не подводят, парень, ты – курьер?
Алвин кивнул.
– Ну вот, курьеры. Иногда даже моряков сюда заносит, например, вон того верзилу, – трактирщик указал на дальний угол зала, где в одиночку потягивал эль тучный мужчина в кожаном дуплете. Он занял полулежачую позу, оперевшись спиной о стену и сложив обе ноги на противоположный стул. – Смотри, как развалился, поганец. Хоть бы шляпу снял, – пробурчал старик, хлопнув тряпкой по стойке. – А тебя самого-то сюда как занесло?
– Да так, – ответил Алвин, пожав плечами, – несу в Кумар приглашения на свадьбу, да пару писем…
