Мария Яблокова
Приоткрыв рот, я поймала крупную снежинку. Эта зима нас не
балует снегом, зато сегодня двадцать пятого декабря город буквально
завалило снегом. И на градуснике всего минус четыре по Цельсию.
Кому-то покажется много, но не нам, сибирякам.
Еще с октября начались такие морозы, что пришлось срочно
закупаться утепленными штанами и ботинками. Шубка у меня с прошлого
года хоть и искусственная, но теплая и красивого цвета пепельной
розы. Мягонькая и любимая.
Я грустно вздохнула и зажмурилась, все так же ловя снежинки на
лицо, вдыхая морозную свежесть. Странно, но сегодня в парке мало
народу, зато как красиво и сказочно под фонарем, в желтоватом свете
которого медленно кружатся потрясающе красивые ажурные льдинки.
Казалось бы, как можно грустить в такой день, когда легкий
морозец пощипывает щеки, мимо идет смеющаяся парочка и оба светятся
от счастья. Счастья быть вдвоем. Когда-то и я так же беззаботно и
самозабвенно отдавалась первой и как казалось, единственной любви.
Мы поженились в восемнадцать и не жалели о том.
Сегодня бывший муж, а ныне хороший приятель написал, что у него
родилась дочь. Он поделился своей огромной радостью, а мне хочется
плакать, рыдать в подушку. Больно и горько.
Нет, не подумайте, я рада за экс-мужа. Горестно осознавать, что
у тебя никогда не будет такого счастья. Диагноз, поставленный в
двадцать, за эти восемь лет не изменился. Бесплодие неясной
этиологии.
Я шла, пиная легкий снежок, не давая себе расплакаться. Все
слезы оставлены в прошлом. Уже несколько лет, как я позабыла, что
такое разводить мокроту и давно оценила истину: слезами горю не
поможешь.
Одно время я подбадривала себя тем, что вернула свою девичью
фамилию. Быть Клячевой не так приятно, как Яблоковой. В детстве
меня часто дразнили этим фруктом, я сильно обижалась.
Только выйдя замуж и взяв фамилию мужа, я по достоинству оценила
свою девичью. Каким бальзамом для меня было получить новенький
паспорт со старой, но родной фамилией.
Впереди призывно переливались огоньки на фасаде небольшого кафе.
Через большие окна видна украшенная елка, столики со свечками. На
стекле талантливый художник изобразил Деда Мороза, сидящего в санях
и красавцы олени везут его в северные дали. Дорожка, на которую
нужно свернуть, чтобы попасть в тепло, тоже украшена цветными
огоньками. На деревьях развешаны светящиеся шары и мишура.
Несколько секунд на раздумье и я делаю первый шаг туда, где даже
грусть обретает оттенок тихой радости.
Интуиция не обманула. Перешагнув порог, я услышала треньканье
колокольчика и что-то блюзовое, ненавязчивое. Пахло мандаринами,
корицей, имбирем и выпечкой. Витающая в воздухе праздничная
атмосфера, дарила надежду на чудо.
Я давно потеряла надежду на что-то хорошее в своей жизни, но
местный дух перемен, что-то нашептывал. Усыплял бдительность
расчетливого мозга, позволяя мечте расправить крылья.
Я огляделась. Посетителей почти не было. В дальнем углу сидела
пара средних лет. Они трогательно держались за руки. Чуть поодаль
читал газету старичок. Перед ним стоял стеклянный заварник, в
котором плавали нарезанные фрукты, ягоды и какие-то веточки.
Бородатый и весь в наколках бармен лениво протирал бокалы. Надо
же, какой брутал в таком пасторальном месте. Однако мужчина хорошо
вписывался в кафе и смотрелся весьма гармонично даже в фартуке.
Выбрав место около панорамного окна, я присела за небольшой
столик. Рядом стояла небольшая елочка, огоньки беспрерывно бегали
по ней, расцвечивая серебристые шарики всеми цветами радуги.
На стене напротив привлекала внимание большая картина, на первом
плане которой стоял пряничный домик. Сказочный, навевающий мысли о
мечтах. Иногда хочется сбежать именно в такое место. Много
сверкающего снега, который хочется поутру убирать лопатой,
деревянный дом с большими подоконниками, где хорошо сидеть с
глинтвейном в ладонях, а где-то рядом потрескивает огонь в камине.
Самое главное, вокруг ни души.
