Чумка
Ну чумка
Ты где вообще
Пара через 10 минут
Скинь фото домашки
Тебе жалко что ли
– А тебе, видимо, место для знаков
препинания твиттер зажал? – хмыкнув, я вздохнула. Некоторые не
меняются, даже если подставят. Меня уже один раз несправедливо
обвинили в списывании, и того раза мне более чем достаточно. Сам
домашку делай, а не в катках сиди.
Я заблокировала экран смартфона и
бросила его в рюкзак, направляясь к женскому туалету. Оставшихся
восьми минут более чем хватит, чтобы успеть все сделать и подняться
на четвертый этаж, где у меня по расписанию будет следующая пара.
Закрывшись в кабинке, я психанула и отрубила смартфон. Не
дождавшись моего ответа вконтакте, он начал мне названивать.
Даже в туалет не дает спокойно
сходить! Я сказала, что больше не дам списывать, значит не дам! Он
настолько тупой? Хотя… если не может сделать домашку на первом
курсе в середине первого семестра, значит у него точно обезьяна с
тарелками в черепушке, а не мозги.
– Фух, – выдохнула я, склонившись к
коленям. Суббота, последняя пара, родители дома, а я сижу в
универе. Четыре реферата по разным предметам за неделю, чтобы
повысить средний балл и получить автоматы по всем экзаменам. Голова
чугунная. Вероятность успеха (по заверениям старшекурсников) –
высокая. Пока есть возможность, нужно этой возможностью
пользоваться.
В соседнюю кабинку зашла женщина,
долбанув дверью и шпингалетом. Грохот ударил по вымученным мозгам,
словно мне черепушку разрубили надвое. Я сегодня даже любимые
крупные серебряные серьги не надела. Они тяжелые и при мигрени их
вес добавлял дискомфорта. А так, конечно, я вся была увешана
серебром: кольца, браслеты, цепи и подвески. Уж очень я люблю это
дело.
«Мне осталось выдержать полтора
часа» – повторяла я мысленно, настраиваясь тупо выжить на последней
паре. Домашка сделана, спрашивать меня не должны, ведь я в прошлый
раз у доски отвечала. На носок моего белого на черной высокой
тракторной подошве сапога упала капля крови.
Встрепенувшись, я тыльной стороной
ладони вытерла под носом, но не оставила следов. Из соседней
кабинки к подошве моего сапога подтекла лужица крови, приведя меня
в замешательство. Я задрала голову и увидела как через перегородку
переваливался толстый металлический прут с привязанной к ней
окровавленной рукой.
К моим ногам натекало все больше и
больше крови, и я усомнилась в своей адекватности. Отряхнув юбку я
вылетела из кабинки и прижалась спиной к стене напротив. Из-под
кабинки, в которую зашла неизвестная мне женщина, кровь продолжала
течь в совершенно неадекватных количествах.
Дрожащей рукой я потянулась вперед и
вдруг одернула руку. В голове появилась светлая мысль, что стоит
хотя бы перчатку надеть. Из-за серебряных маленьких пряжек я не
оставляла перчатки в карманах куртки, которую сдавала в гардероб.
Были прецеденты, когда серебряные украшения с перчаток срезали.
Надев перчатку, я судорожно дернула
за ручку кабинки, но та оказалась закрыта. Я постучалась, но
женщина никак не отреагировала. Обычно же отвечают «занято» или
что-то в этом роде. Перепугавшись до смерти, я включила смартфон и
позвонила куратору. Он у нас дядька нормальный. Если у меня кукуха
поехала от напряжения, он меня не сдаст.
Мне чертовски повезло, что за это
время никто в туалет больше не пошел. На пару я опоздала. А когда в
туалет вломился явно мужчина, у меня не было сомнений, что им был
наш куратор. Не став медлить, он вывел меня из туалета и усадил на
пол, прижав мною дверь снаружи. Затем он, кажется, вызвал полицию.
По крайней мере он кому-то позвонил. У меня реально крыша поехала,
что даже голос куратора я с трудом различала.
– Мои лекарства, – с трудом выдавила
из себя я, пытаясь снять со спины рюкзак. У меня всегда с собой
успокоительное и бутылочка воды. Услышав меня, куратор помог, и я
смогла принять свое лекарство. Уже с первых минут я почувствовала,
как замедляется сердечный ритм, а лицо куратора из сплошного
бежевого пятна обретает личные черты.
