Всё. Я не могу больше на это
смотреть. Если еще хоть один из них сделает в мою сторону свое
«уникальное» движение бедрами, честное слово, я размахнусь и врежу
ему прямо по бубенчикам вот этим самым молотком для установления
порядка! Нет, ну правда, как меня угораздило оказаться в комиссии
по приему? Мало мне службы в зоопарке под названием «гарем Ее
Величества», так теперь я этих самцов еще и отбирать должна
самостоятельно!
- Претендент номер сто семьдесят
шесть, - занудным голосом продекламировал распорядитель. – Ягир
Эдиври, тридцать пять лет, хэрширонец.
Высокий, статный мужчина слегка
пригнулся, проходя через тесноватый для него дверной проем. Всего
шаг понадобился ему, чтобы оказаться на подиуме. Бросив в нашу
сторону томный и при этом властный взгляд, он плавно выгнул спинку,
покрытую густой синей шерстью с черно-фиолетовым отливом и качнул
длинным, словно бы плюшевым, хвостом. Негромкое «мрррр», невзначай
вырвавшееся из его груди, прокатилось по полу, а потом и по нашим
позвоночникам.
- Разденьтесь, пожалуйста, -
сказала-выдохнула моя соседка справа. Вообще-то, она говорила это
каждому вошедшему – так по протоколу положено – но именно этому
представителю мужского пола раздеться она предложила с таким
взглядом, словно собиралась отведать его прямо здесь, на столе
комиссии.
Мужчина послушно принялся медленно
стягивать штаны, предъявляя нам свое достоинство. Оно (или Он –
именно так, с большой буквы) плавно качнулось и нацелилось в нашу
сторону. Соседка слева чуть заерзала на стуле. Соседка справа
прикусила губу и свела колени, зажав бедрами свои дрожащие ладони.
Нет, ну вы издеваетесь.
- Девочки, может, вы без меня
справитесь? Мне что-то нехорошо, - пробормотала я, чувствуя
подкатывающую дурноту.
- Нет, - ответила коллега слева, не
отрывая глаз от объекта исследования. – Ее Величество велела
выбирать только вместе с тобой. Она доверяет твоему вкусу. Хочешь,
сделаем перерыв?
При этих словах она облизнулась и
алчным взглядом окинула шеренгу обнаженных конкурсантов,
выстроившихся на сцене позади хэрширонца.
- Нет уж, - сразу передумала я. – Не
хочу растягивать это «удовольствие».
Стиснув зубы, я пальцем поманила
мужчину поближе к столу.
- Предъявите… объект на осмотр,
пожалуйста.
Слуга тут же положил на стол чистую
салфетку. Высота стола была рассчитана как раз так, чтобы
среднестатистическому мужчине было удобно выкладывать на него
осматриваемый орган. Правда, большинству из них так и не удалось
«положить» его по вполне естественным причинам: поди-ка, расслабься
в таких условиях. Мужчины и сейчас стояли в полной готовности,
напоминая столбы с краниками.
О, боги, и как меня угораздило
попасть на эту работу? Я ведь художница. Сидела бы сейчас
где-нибудь в просторной студии, малевала портреты купчих и их
откормленных детей, так нет же… Мариша, за что?!
Хэрширонец недоуменно покосился на
салфетку: с его-то ростом она бы понадобилась, только если б он
вздумал сильно присесть, разведя колени. Я представила эту позу и
чуть не начала истерично ржать: похоже, сказывалось скопившееся
раздражение. И усталость. Нет, пора поскорее заканчивать этот цирк.
Где тут мои инструменты?
- Так, длина… - я, стараясь не
сильно кривить губы в гримасе отвращения, взяла ленту для измерения
и приложила ее к «объекту». – Сорок шесть исторов.
Рука соседки слева поползла по бедру
вперед, но стол ее остановил.
- Обхват, - продолжила я, обматывая
«объект» лентой. Мужчина чуть вздрогнул и прерывисто выдохнул. –
Похоже, тридцать шесть исторов.
Соседка справа стиснула свою
коленку.
- Упругость… - я осторожно, двумя
пальчиками, сдавила «объект», - хорошая.
Соседка слева еще активнее заерзала
на стуле, теперь уже откровенно покачивая бедрами вперед-назад. И
кто додумался пустить суккубов в комиссию? Они ж тут слюнками
истекают, бедняжки. Не удивлюсь, если стулья мне отполируют.
