Глава первая. Пять лет назад
Лампочки на приборной панели мигнули и погасли. Мониторы напоследок озарились яркой вспышкой, после чего их заволокло темнотой. Стихло едва заметное гудение. Я вышел из звездолета, запер его и неторопливо направился к дому. На Эдеме наступил вечер, уже опустились сумерки. Наверное, когда я приду, дети будут спать. Черт бы побрал эту очередь на заправке! Ну, значит, теперь можно не спешить.
За последние пять лет я уже и забыл, что это такое: со всех ног нестись домой, хотеть как можно скорее оказаться на родном пороге. И если бы не дети, я бы и вовсе туда не приходил. Как же мне хочется сейчас оказаться совсем в другом месте, на другой планете… Но для этого нужны силы и придется отложить до завтра встречу, которую я ждал полгода.
Я вошел во двор, глянул на окна. Все темные, кроме кухонного. Там, в доме, где мирно спят мои дети, бодрствует еще женщина. По документам это моя жена. По сути – чужой мне человек, которого я не хочу видеть. И нежелание велико настолько, что я не смог себя переселить и опустился на лавочку. Ее мы с отцом сколотили пару лет назад. Надо перебороть себя. Вот посижу, соберусь с духом, и…
Снова глянув на свет в кухонном окне, я мысленно перенесся на пять лет назад. В тот момент, когда все рухнуло в одночасье.
– Я беременна! – прижалась ко мне счастливая Силия.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба, как самое страшное известие, как приговор. Да это и есть приговор! Буквально минуту назад я хотел сказать этой женщине, глаза которой светятся от счастья, что ухожу от нее, что наша семья, наши отношения себя исчерпали, что нам нужно поскорее расстаться… Но теперь эти слова так и останутся несказанными. Я последний негодяй и подлец, я уже предал мою семью. Казалось бы, разве можно упасть еще ниже? Но я не мог сказать то, что рвалось с языка. Теперь не мог.
Картина счастливого будущего, уже нарисованная в воображении, покрылась трещинами и рассыпалась в прах. Не будет ничего этого, не будет долгой и прекрасной жизни с женщиной, которую я люблю. Не будет. А я только сейчас узнал, каково это: засыпать, держа ее в своих объятиях. Просыпаться и смотреть, как луч солнца играет на ее губах. На губах, которые я мечтал целовать каждый день, каждую ночь и которыми, я уверен, никогда не смог бы пресытиться. В отличие от тех губ, что сейчас тянутся ко мне.
Я инстинктивно увернулся и Силия мазнула губами по моей щеке. Это едва отложилось в моей памяти. Ведь она – чужая мне женщина, далекая, нелюбимая. Вот она удивленно глянула на меня, поправила светлую прядь. А я вспомнил фиолетовые локоны, которые расчесывал вчера вечером, которые переливались и сверкали, словно какая-то дорогая, нежная ткань. Вспомнил, как смотрела на меня любимая: удивленно, внимательно и с такой нежностью, что можно задохнуться.
Сейчас тоже не хватало воздуха и, честное слово, я хотел бы задохнуться! Хотел бы упасть замертво прямо на месте. Но мироздание вряд ли пощадит меня и даст возможность не расплачиваться за то, что я совершил. За предательство той, которая наконец мне поверила, за убийство любви, которую так сложно было найти.
Да, это убийство. И убийство это совершила новая жизнь, которая зародилась во чреве чужой женщины. Честное слово, я почти ненавидел Силию в этот момент! Но себя ненавидел больше, ведь это я во всем виноват.
И себя мне было не жаль, я заслужил ту боль, которая сейчас терзала мое сердце, рвала душу на куски. Но Регина… Она же ни при чем, а ей, удивительной, прекрасной, такой ранимой и чувствительной, несмотря на все блокаторы, тоже будет больно. Гораздо больнее, чем мне сейчас. И именно я должен нанести удар, который причинит ей эту боль. Точнее, я уже ее ударил. Но теперь именно я и должен ей об этом сказать. Чтобы она знала, что не надо меня ждать, что я последняя тварь в самом худшем смысле этого слова, недостойная даже думать о ней…
