Огонек сидела, скрючившись за тяжелыми бочками, и мрачно
размышляла, что же теперь ей делать. Весь день псу под хвост, а без
улова даже нечего мечтать о кормежке. И выбраться никак. И хорошо,
если Бо просто плеткой по спине пройдется. А то и палкой избить
может. До беспризорников никому нет дела. Бо их хотя бы
кормил, защищал и учил мелких попрошайничать, а старших – воровать.
И что-то отстегивал стражникам, чтоб не сильно били тех, кто
попадется им под горячую руку.
А ведь день начинался совсем неплохо. Огонек с самого утра
побежала в доки, надеясь на возвращающихся с утренним уловом
рыбаков, и ей повезло – улов был хорош и ей перепал большой кусок
хлеба от одного из них на удачу. Рыбаки чтут заветы Хельги, как и
все, кто связан с морем. Потом она полюбовалась стоящими в
порту кораблями, пробежалась по Нижнему городу, потом вспомнила о
работе и стала прикидывать, что будет проще – стащить что-то
на торговых рядах или попытаться пошарить по карманам. С одной
стороны, на торговых рядах найти жертву проще, а с другой – там
всегда пасутся карманники и торговцы часто используют магические
сигналки, да и ушами тоже не хлопают. Пошарить по карманам на улице
проще, но если поймают – то изобьют, а то и страже отдадут.
Огонек вздохнула – если бы не ее маленький талант, прибили бы
ее давным-давно. А так… Она опять вздохнула, зажмурилась, а потом
резко распахнула глаза – и мир словно дрогнул, а вокруг людей на
несколько мгновений возникло слабое сияние.
Она так и не понимала до конца, что же это значит. Просто
чувствовала, что яркие цвета опасны, а вот светлые говорят о
беззаботности и невнимательности. Надо найти такого человека, и он
даже не заметит, что ему слегка облегчили карманы. Если будет
прогуливаться один, само собой.
И тогда случилась первая странность. Это двое никак не могли ее
заинтересовать. Во-первых, потому что их было именно двое.
Во-вторых, потому что оба не годились на роль жертвы – один
фонтанировал яркими перетекающими цветами, говорящими о сильных
эмоциях. Цвета другого были приглушены, насыщены и словно сплетены
в неизменный узор – Огонек никогда такого не видела и даже не
представляла, что это может значить. Она только понимала, что эти
двое опасны – очень опасны, и связываться с ними не стоит. Но
почему-то пошла следом, как завороженная.
Если рассматривать их обычным зрением, то не сильно они и
выделялись в толпе. Молодой парень, высокий и светловолосый, одетый
в кожаные штаны и удобную куртку без всяких украшений – такую
одежду носили наемники, не имеющие договора найма или воины с
Границы, не получившие первой нашивки. Его спутник был ниже его
почти на голову, с темными коротко стриженными волосами, и на
первый взгляд походил на обычного торговца. Настолько, что редко
кто смотрел на него дважды. Только вот второе зрение показывало
нечто такое, что Огонек не видела никогда. Ну не может быть у
человека неизменного узора. Так не бывает даже у нелюдей. Серые
вообще не излучают ничего, но, говорят, они ничего и не чувствуют.
Одержимый идеей или сильным чувством будет светится ярко-ярко,
фактически исключив остальные цвета, но даже в таком случае цвет
немного мерцает. Но стабильный узор…
Огонек даже не замечала, куда несли ее ноги. Двое незнакомцев
дошли до торговых рядов и принялись бродить по ним, разглядывая
разложенный товар и практически не обращая внимания на призывные
крики торговцев. А она таскалась следом, сама не понимая зачем, как
будто ее приворожили, и старалась казаться незаметной. Да и кто
обращает внимание на оборванцев? Лишь бы ничего не стащили.
Потом чужаки принялись торговаться, а она немного пришла в себя
и даже решила заняться делом и поискать, чтобы такое стащить
незаметно, раз уж ее занесло в торговые ряды. Встряхнула
головой, чтобы скинуть наваждение, и тут же замерла – высокий
парень вытащил из-за пазухи кошель, чтоб расплатится и на мгновение
она увидела висящую у него на шее Вещь. Вещь походила на брелок,
какой многие носили от сглаза или простенький амулет, но на самом
деле скрывала в себе целый мир. И Вещь звала ее, обещая и маня, она
должна была дотронуться до нее, ощутить ее в своих руках, услышать
ее голос. Ей нужна была эта Вещь – оставалось только придумать, как
ее украсть.
