Интересно, каково это — чувствовать
тепло? Чувствовать, как от прикосновения человека внутри
разливается жар, охватывает трепет? Никогда, сколько себя помню, я
не ощущала ничего подобного. Лишь холод, пронизывающий душу. Честно
говоря, я даже не знаю, есть ли у меня душа. Внутри порой такая
пустота, что даже непонятно — жив ты или нет. Но иногда ее
заполняет ярость, злость, жестокость — то, что я могу чувствовать,
когда убиваю демонов. И больше ничего.
Я лишена тепла. Не могу испытывать
сильных эмоций, кроме гнева. Никто из нас — охотников на демонов —
не может. Нас создали монстрами, бесчувственными, холодными и
жестокими. Обделили всеми добрыми качествами, оставили лишь самые
кошмарные.
Порой я думаю, как бы сложилась моя
жизнь, если бы я была человеком? Я смогла бы любить? Наверное, у
меня была бы семья. Мне кажется, что иногда я завидую им — людям.
Но понимаю, что это просто невозможно. Это не свойственно мне.
Помимо отсутствия теплых чувств мы
отличаемся от людей еще кое-чем. Большими длинными рогами самых
различных форм. Иногда нас путают с фавнами, но в отличие от них у
нас человеческие ноги. Только рога. Рога как символ
сверхъестественной силы. Признак демона.
Нас можно было бы отнести ко всем
тем чудовищам, что мы убиваем. Но для людей мы всего лишь мощное
орудие. И всю жизнь им были.
— Лив! — в мое сознание медленно
проник женский голос, вырвал меня из лап мутных размышлений.
Я бросила взгляд на плетущуюся рядом
со мной и моим черным конем лошадь, затем посмотрела на ее всадницу
— Фецилию. Она одна из охотниц; ее перевели в наш отряд несколько
месяцев назад. С тех пор мы всегда отправляемся на задания
вместе.
Фецилия отличалась от меня темным
оттенком кожи и закрученными как у барана рогами. Такие рога у
девушек-охотниц я впервые увидела именно у нее. Обычно закругленные
рога были у мужчин нашей расы, а у женщин, как и у меня, рога были
длинными и тянулись назад.
— Лив, сосредоточься, — продолжила
она, окидывая взглядом других охотников — несколько мужчин и
женщин, которые ехали за нами верхом. — Не время предаваться
людским грезам.
Да, она права. Мне вообще нужно
меньше думать о жизни людей. Последнее время я часто размышляю о
всякой ерунде и не могу сосредоточиться на главном — охоте. Так не
должно продолжаться дальше.
— Думаю, нам всем нужно быть
наготове.
К нам сбоку пристроилась Далия.
Сколько себя помню, она всегда была рядом со мной. Девушка с
длинными черными прядями и глазами цвета неба была для меня роднее
многих моих собратьев. Хоть я и не знала, что такое дружба и
возможна ли она между такими как мы, я верила, что то, что нас
связывает с Далией, и есть дружба.
— Вы знали, что стали пропадать
охотники? — продолжила она. — Это стараются не разглашать, но я
слышала, как шептались людишки. На восточной границе все чаще
пропадают наши.
— Пропадают? — переспросила я. —
Прямо из лагерей?
Далия пожала плечами:
— Не знаю. Но то, что они без следа
исчезают, — факт.
— Бред какой-то, — недовольно
буркнула Фецилия. — Может, многие погибают при сражениях с
демонами?
— Нет-нет. — Далия показательно
потрясла пальчиком. — Они именно пропадают. Возможно, кто-то берет
их в плен. При убийствах нашли бы тела, но их нет.
— Почему ты решила, что их забирают
силой? — вмешалась я в разговор. — Вдруг они уходят по своей
воле?
Обе девушки удивленно уставились на
меня. Ну да, ляпнула я, конечно, глупость...
— Нам не следует говорить о
предательстве, — тихо произнесла Фецилия. — Мы служим людям. Уйти
по собственному желанию мы не способны. Да и какой в этом смысл?
Таким как мы не суждено жить спокойно.
Мы с Далией переглянулись и тактично
промолчали. Фецилия права: служение людям — это единственное, что
должно нас волновать. Все эти разговоры о свободной жизни, людских
деяниях, семье и доме лишь способ скрасить наши скучные
передвижения во время заданий. И именно сейчас нам было это
необходимо, ведь путь до Снежных гор оказался невероятно
долгим.
