Гул… Голова словно раздутый шар… Глаза ломит. С трудом
приоткрываю веки… Мельканье… Взгляд фокусируется медленно.
Квадратные светильники под потолком. Плечи… халаты… скрип
каталки…
– Пришел в себя.
– Большая кровопотеря… – сквозь гул доносятся фразы врача. –
Какая группа крови, боец?..
Разлепляю пересохшие губы, чтобы сказать: «Первая», но слышу
лишь свой хрип. Темные пятна плывут перед глазами… Чувствую, как
кто-то вытаскивает медальон с метками по группе и резусу, висящий
на шее.
Не могу вспомнить, как я оказался на каталке. Сосредотачиваюсь
по очереди на руках, ногах, ощущениях… Вроде все на месте! Бедро
ощущается как что-то очень горячее, огромное, тяжелое…
Отключаюсь.
И когда прихожу в себя, уже не чувствую ни движения каталки, ни
посторонних шумов. Чувствую свежесть… и легкое онемение во всем
теле.
– Вань… – тихо зовет меня знакомый голос.
Варвара… Сноха моя.
– Мм?
Потолок белый. Скашиваю в сторону глаза. Окно открыто…
– Ну слава Богу!
– А ты чего здесь, Варь?.. Попить есть что-нибудь? – облизываю
пересохшие губы.
– Так… Мужчины все на службе. Кому же еще?
– Я во внутреннем госпитале?..
– Да.
– А как ты прошла?
– Я ж работаю здесь, Вань. В декрете просто. Переводчиком.
– Да?.. Точно. Да… – растерянно пытаюсь припомнить.
– Ты что, не помнишь?
– Голова что-то…
– Это контузия. Не волнуйся. Все должно восстановиться.
– А племяши где?
– С няней.
Прислушиваюсь к своему телу. Понимаю, что не чувствую ноги.
Испуганно дергаюсь, кладя ладонь на бедро, и тут же вскрикиваю от
болевого ощущения.
– Целый-целый… – давит она на плечо, укладывая обратно. –
Контузило, и осколок в бедре. Все вытащили, зашили. Сейчас под
обезболивающим.
– Не помню ни черта… – морщусь я от головной боли.
Пытаюсь отыскать другой рукой волшебную кнопку, что поднимает
выше изголовье. Но Варя перехватывает мою руку, прижимая ее к
больничной кровати.
– Капельница!
Сама нажимает на манипулятор. Изголовье медленно ползет выше.
Поит меня из трубочки.
Красивая у нас Варвара… Глаз не отвести! Но я отвожу. Это брата
жена. Среднего нашего – Андрея. Она мне, считай, сестра. Андрюха
велел особенно не любоваться. А «своей» все не случается. С моей
службой это проблематично. Так… Случайные телочки… Таких хоть соли.
Все любят крепких мальчиков в форме. Но никто особенно не жаждет
ждать таких мальчиков в одиночестве со службы. А я вот такую же
хочу – яркую, длинноволосую...
– А завтра тебя уже выпишут. И Марья Васильевна из деревни
приедет…
– Куда?.. – подозрительно смотрю на нее.
– К тебе!
– Зачем?
– В гости, – смеется Варвара. – Бульоны тебе варить. Я со своими
годовалыми воинами еще одного бойца не потяну.
Бабушку я, конечно, люблю всем сердцем... Но дома у меня бардак
и беспредел, во всю стену постер с голыми девками… Если она такое
увидит, я выхвачу! Бабушка у нас суровая и до сих пор себя главой
семьи ставит. Даже дядька – полковник ФСБ – с ней в открытый
конфликт идти не решается.
– Виктор идет, – хмуро смотрит Варвара на экран телефона.
Помяни черта… Дядька. Не ладится у нас с ним в последнее время.
Но тут не повыступаешь. Прямое начальство моего подразделения.
Полкан, замначальника антитеррористического отдела.
– Выздоравливай. Андрей тебя подхватит завтра, как со службы
домой поедет.
Живем мы с братом в одном доме, но в разных подъездах.
Удобно…
– Добрый день!
Переглядывается с Варей, кивком головы показывая на меня.
– Ничего хорошего, – строго сводит она брови.
– Такая служба, Варь.
– И все равно… – отворачивается она к окну. – Можете Вы там
как-то свои операции лучше продумывать? Ему же чуть ногу не
оторвало.
– Главное, чтобы не голову, как Андрею. Тогда совсем беда
будет.
– Очень смешно! Скорее бы уже Вам, Виктор, так оторвало. Может,
и себя, и их по такому поводу больше беречь будете.
