- Лассе Янович, ваш заказ прибыл.
Мужчина поморщился, словно у него болели зубы. Русифицированная
версия его имени отчего-то каждый раз царапала его слух,
раздражала, он не смог привыкнуть к ней даже за пару лет. К тому
же, секретарь каждый раз произносила его имя с заметным чувственным
придыханием, - Ла-ассе, - глубоким, низким, бархатным голосом,
настолько чарующим, что и сирены, соблазняющие аргонавтов,
позавидовали бы. «Ла-ассе», - шептала она, соблазнительно раскрывая
рот с кроваво-красными губами, и более-менее живое воображение без
труда рисовало ее, извивающуюся, словно змея, на столе, коварно
подбирающуюся поближе к боссу. Но тот оставался холоден ко всем ее
ухищрениям, и одного его взгляда - острого, обжигающе-холодного,
свирепого, - хватало на то, чтоб унять фривольные мечты в душе
девушки-секретаря. Пожалуй, он способен был бы рассеянно воткнуть
карандаш в бессовестно раскрытый рот, всем своим видом показывая,
что прелести чаровницы имеют для его значения не больше, чем вот
этот серенький пластиковый стаканчик для офисной канцелярии. А
после - нарочно не заметить слез смущения и стыда, прикинувшись
непонимающим. Жестоко и бездушно, да. Но зато все сразу понимали,
чего от него можно ожидать.
Большего унижения и вообразить себе было невозможно. А злые
языки поговаривали, что красавчик Лассе - высокий, черноволосый, с
пронзительным взглядом светлых серых глаз, острый, внимательный,
хищный, опасный до дрожи в коленках, до обморока, - однажды сделал
нечто подобное, и потому девиц, желающих подкатить к нему,
становилось все меньше.
Об его ледяной взгляд обжигались многие.
Лассе был привлекателен и интересен, но даже не свой красотой,
которую вскоре после его прихода на фирму оценили и обсудили все
сотрудницы, а своей отстраненной, свирепой холодностью и
пренебрежением по отношению к женщинам. Этакий непокоренный бастион
- все знали, что, несмотря на приближающийся сорокалетний рубеж,
Лассе не был женат, и постоянной подруги у него не было. Злой
насмешник, ироничный и высокомерный, он иногда вспыхивал
любопытством к той или иной девушке, но тут же угасал, глядя, как
девушка бесхитростно кокетничает в ответ.
- Благодарю, София Павловна, - холодно и сухо отвечает он,
склонившись к документам и делая вид, что занят. Сейчас слушать
восторженный щебет секретаря и ловить на себе ее влюбленные взгляды
ему не хотелось совершенно, а девушка уже была готова к тому, чтоб
растечься сладкой лужицей, млея от умиления. Его заказ - не
бизнес-ланч, не подарок для бизнес-партнеров и не и не какая-нибудь
волнующая воображение мелочь для свидания вроде бутылки дорогого
вина и цветов. Нет.
Огромный плюшевый белый медведь с красным бантом на шее, мягкий
и славный, упакованный в прозрачную блестящую пленку и увешанный
розовыми бантами, свернутыми из нарядных упаковочных завязок, сидел
теперь в кресле для посетителей, задумчиво склонив умильную морду с
блестящими хитрыми глазками, расставив в разные стороны лапы с
розовыми толстыми пятками. Таких медведей дарят юным девушкам,
желая выказать свое трепетное отношение. Ты сама еще словно
ребенок, как бы говорит подарок. Счастливица должна заливаться
румянцем и кидаться на шею, умиляясь и восторгаясь
одновременно.
Но нет.
Все прекрасно знали, что медведей всех возможных расцветок и
размеров Лассе скупает для своей племянницы, маленькой дочери
брата, Мишель. И от того, с каким тщанием Лассе выбирает игрушки и
уточняет тысячу раз, не повредит ли подарок ребенку, сотрудницы
млели еще больше. Наверное, это было очень трогательно и по-своему
беззащитно и так по-человечески уязвимо, когда хладнокровный хищник
Лассе - Акула, как назвал его кто-то когда-то, но кличка прилипла
намертво и прижилась, - заботливо и обеспокоенно переспрашивал о
том, не будет ли у малышки аллергии на мех, и не красятся ли
бантики и рюшечки.
