— Кто это такая?! Что она делает в нашей постели?!
Девица, устроившаяся на груди моего мужа, молода и хороша
собой.
Пышнотелая, белокожая. Дебелая. С роскошными золотисто-рыжими
волосами. Они вьются кольцами и лежат, как золото, на подушках.
— Колченогая дрянь, — ругается на меня мужчина, поднимаясь. —
Какого черта ты вылезла из своей могилы? Сдохнуть — и то нормально
не можешь…
Меня же шатает.
Я ухватываюсь побелевшими пальцами за дверной косяк, чтоб не
упасть.
Глаза мои застилает болезненный пот.
От слабости и голода кружится голова.
Я ничего не знаю. Ничего.
Помню только, что этот гладкий, холеный, сытый мужчина — мой
муж.
Черные волосы, тело, затекшее слоем ровного жира.
Красивое, но немного обрюзгшее лицо.
Как откормленный, ухоженный кабанчик. Добротный, сытый, здоровый
и веселый.
Когда-то его звали Красивый Барон…
— Кто это такая? — повторяю я, указывая на девицу.
Рука у меня тонкая, бледная. Как у привидения.
— Моя любовница, — мерзко и прямо заявляет муж. — Нравится?
Хороша кобылка. Не то, что ты, дохлая сволочь.
Ужас окатывает меня ледяной волной.
Что чувствуют жены, обнаружившие мужа с любовницей?
Наверное, это. Смертельный холод.
Потому что та часть сердца и души, которая любила, отмирает. И
вместо нее образовывается страшная пустота, наполненная смертью и
черной всепоглощающей болью.
Ради этой женщины меня уничтожили. Втоптали в грязь.
Изломали.
Меня больше нет. Моей личности, моей индивидуальности.
Обменяли на ее сочное тело и яркие волосы.
Задыхаюсь от прикосновения этого гнетущего, испепеляющего
одиночества.
Предательство, боль и отчаяние наваливаются на меня.
Я знаю, что никто меня не защитит. Я никому не нужна.
И муж, человек, самый близкий и родной, просто избавляется то
меня, как от мусора.
— А я? А как же я…
Она лежит в моей постели… на моем месте, пока я сама, как
паршивая собака, корчусь в сыром холодном углу!
На глаза наворачиваются слезы.
— Не твое дело! — рычит этот жирный свин мне в лицо. — Ты какое
имеешь право задавать мне вопросы? Это мой дом! Делаю, что
хочу!
— Мой поросеночек, — тянет капризно девица. — Это кто? Ты же
сказал, что твоя жена умерла?!
Я отшатываюсь, словно мне в грудь вонзили острый клинок.
Умерла…
Да, наверное, так и было.
Потому что я очнулась под лестницей, в темном закутке. На
каменном холодном полу.
Сваленная в угол, как ненужный хлам. Как старый строительный
мусор.
И кто знает, упала ли я сама, или этот заботливый и добрый муж
мне помог.
Угостил парой тумаков, тюкнул в висок, да и оставил там
умирать…
— Тощая тварь, — с ненавистью бормочет он. — Каким образом тебе
удалось подняться из могилы?.. Черти тебя тащили, что ли?..
Если это сделали черти, то я им очень благодарна. Они ужасно
милосердны и не лишены чувства справедливости!
Бить сейчас он меня не станет. Рыжая девица — свидетель.
Если он меня зашибет на ее глазах, рыжая может разболтать.
Такие глупые девицы всегда болтливы.
Может похвастаться подругам, что ради нее Красивый Барон прибил
до смерти свою старую жену.
И тогда ему несдобровать.
Поэтому он рычит злобно и отступает от меня.
На девице моя рубашка. Красивая, новая, с яркой вышивкой. Та,
которая предназначалась мне на первую брачную ночь, и та, которую я
ни разу не успела надеть.
Муж просто разорвал на мне платье и изнасиловал меня в темном
пиршественном зале, когда все гости ушли. Жестоко, жадно и грубо.
Впрочем, муж ведь не может изнасиловать? Жена ведь ему принадлежит,
и он может делать с нею все, что хочет?
…Ее, любовницы, белые пухлые пальчики деловито копаются в
шкатулке.
В моей шкатулке! Я привезла ее с собой из отчего дома!
Она выбирает украшения.
Красивое ожерелье из кроваво-красных коралловых бусин уже надето
на ее шею. Она подбирает серьги, выцарапывая их из моих украшений
острыми ноготками.
