— О, очухалась. Слава небесам! Мне тут только покойников не
хватало! — раздалась суровая воркотня над моей головой.
Голова трещала, словно в ней с грохотом взрывались каменные
ядра.
— Ну, хватит жалобить меня! Поднимайся и убирайся прочь!
От грубого тычка тяжелым носком сапога в бок я застонала.
Слезы сами полились у меня из глаз.
— Куда же мне идти? — прошептала я.
— Ну, не надо драмы, не надо! Ночлежек полно! Уж крышу над
головой найти можно! Хватит скулить! Поднимайся!
С трудом сажусь.
Муж мой, похохатывая, стоит надо мной.
На нем новые сапоги, новая зеленая бархатная жилетка и дорогие
карманные часы с серебряной цепочкой.
Он весь приглаженный, нарядный, словно в его заведении сегодня
праздник.
Наверное, так и было.
Когда избавляешься от лишнего хлама, дома всегда становится
празднично. И дышать легче.
Только вот хлам этот — я.
И еще пара ребятишек повзрослее. Девочка и мальчик.
Темноглазые, остроносые.
Они смотрят исподлобья, колюче и враждебно.
Просто пара волчат затравленных.
Жмутся друг к другу, а в глазах страх. Растерянность.
Куда им пойти, где спрятаться от непогоды? Где и на что
жить?
Да еще и этот кот…
За пазухой мальчика пищит котенок.
Бог ведает, откуда мальчишка его притащил и где прятал от
строгого взора начальника приюта. Да только попался. Не смог
утаить.
Крошечный зверек, верно, был так же голоден, как и его юный
спаситель.
И выдал себя своим мяуканьем.
И это стоило мальчишке крыши над головой.
На деле — всего лишь предлог, чтоб прогнать малыша прочь.
— Ну, пошли, — брезгливо командует муж. — Нахлебники! Нарушители
дисциплины! Думали, я вечно буду терпеть ваши выходки?!
Мальчишка гневно и гордо молчит. Только темные глаза
сверкают.
Котенка он не выгнал. Не избавился, чтобы спасти себя.
Наоборот — спрятал под ветхую одежонку, где теплее. Прижал ближе
к сердцу.
У меня в голове звенит от отчаяния и жалости.
Я-то отчетливо понимаю, что ждет этих двоих на улице в такую-то
погоду. В снег в ледяной дождь…
Сколько они протянут, день? Два?
— Сердца у вас нет! — выдыхаю я гневно. — Как можно обрекать на
гибель невинных детей?!
— А что, я должен всех кормить? — ворчливо выкрикивает муж. —
Котов, драных собак, ленивых мальчишек? Весь приют, все хорошие и
прилежные дети трудятся во благо друг другу! И только этот вечно
тащит из подворотен заразных котов!
Дети, сидящие за столом в большой общей комнате, разражаются
смехом.
Отвратительным грубым и злым смехом.
Не как дети, а как взрослые злобные карлики…
Они тоже нарядно одеты. В самые лучшие свои одежды.
Их волосы причесаны и приглажены и блестят в скудном вечернем
освещении золотом.
Они терпеливо ждут ужина, сжимая ложки, и с ухмылками
поглядывают на тех, кого муж гонит прочь.
Котел на печи пыхтит и кипит, распространяя вкусные запахи
вареного мяса и овощей. Крышка его крепится на шарнире к самому
котелку, и пристегивается к ручке замком, чтобы никто не смог
открыть котел и попробовать варево.
Муж всегда так делал.
Он имел обыкновение обделять провинившихся в еде.
А чтоб они не наелись из общего котла, запирал суп, как самую
большую драгоценность в этом доме.
Да, в принципе, так и было. Еда тут ценилась больше всего
остального добра.
Я тоже голодна, и от этих запахов наворачивается слюна.
Но сытной похлебки нам троим сегодня не отведать.
И муж с утра задумал от нас избавиться! Ведь котел, что стоит на
печи, меньше чем тот, который я ставила обычно.
На ужин для нас уже никто не рассчитывал…
— Он тоже работает, — попыталась я заступиться за малыша.
Но голос мой дрожал и был слаб.
Муж только фыркнул насмешливо.
— Работает! — повторил он. — Ему неплохо было б поучиться
работать у других!
И он указал на своих любимчиков, на золотоволосых ангелочков с
синими большими глазами и с тонкими кудрями на головах.
