Новые туфли жали невыносимо, но я терпела, стояла перед
распорядителем королевского отбора, вытянувшись по струнке, и
боялась дышать. Рядом со мной так же, едва дыша, выстроились еще
девять девиц, адепток нашей академии.
Распорядитель медленно прохаживался перед нами, помеченными
невестами королевского двора, скучающе осматривал каждую.
Из-под полуопущенных ресниц, я тайком рассматривала в ответ
распорядителя и убранство комнаты, где находилась. Высокие потолки
с огромной светящейся магическим светом люстрой, стены в шелковых
обоях с изображением райских птиц. Парадный портрет, с которого на
меня с укоризной смотрела строгая женщина. В ее взгляде читалась
насмешка и участие одновременно. В душе появилось трепетное
благоговение от роскоши, но я с усилием задушила это чувство. Я
здесь оказалась не по своей воле, у меня даже в мыслях не было, что
я могу оказаться в королевском дворце, да еще и по такому
неожиданному поводу. И отказаться никак нельзя!
Распорядитель изредка поглядывал на резную парадную дверь,
видимо, ведущую во внутренние помещения дворца и, перекатываясь с
пяток на носки и обратно, что-то тихо мурлыкал себе под нос,
видимо, он остался доволен увиденным.
Перед этим он целый час занудным голосом проповедника зачитывал
нам правила этикета при встрече с титулованными особами.
Да мы их и так знали назубок! Все эти тонкости мы изучили еще на
первом курсе академии. Наш преподаватель по этике был лютым
приверженцем знания всяких правил и церемоний.
Я попыталась пошевелить пальцами ног.
Больно.
Закусила губу, чтобы не скривиться.
У меня и в мыслях не было никогда, что смогу попасть на подобное
мероприятие и, вообще, что мою кандидатуру когда-нибудь будут
рассматривать, как возможную, на роль жены сына нашего короля.
Но вот же ж случилось.
Драконы меня возьми!
Тут же мысленно одернула себя. Вот это я зря. Про драконов. А то
как возьмут и возьмут. Наш король и все его семейство происходили
из рода драконов. Так что стать женой дракона считалось честью в
нашей стране, но только не для меня. И когда на внутренней стороне
руки у меня вдруг проявилась метка в виде резного листка, знак
достойной для отбора, была удивлена не только я, но и преподаватели
Академии. Такой чести обычно удостаивались только
адептки-аристократки. И вдруг я. Никому неизвестная, приехавшая из
далекого провинциального городка, девица. К тому же сирота.
Как же жмут эти настоящие драбутены от мастера с мировым именем.
Его туфли в обычное время мне были бы недоступны совершенно по
причине отсутствия средств. Да мне на обучение часто хватало денег
впритык и то, потому что попечительский совет часто помогал мне,
добавляя каждый раз недостающую сумму, за что я всегда искренне
благодарила нашего ректора и преподавателей, подписывавших всякий
раз бумаги на субсидию для бедных адептов.
Но чего не вытерпишь ради красоты. Даже тесные, но красивые
туфли на высоком каблуке, стянувшие мою стопу в такие клещи, что
хотелось плакать.
И ради чего эти страдания?
Сказать, что я сильно рвалась на этот отбор? Нет. Я не мечтала
даже когда-нибудь увидеть воочию, а не на картинках местного
художника, королевский дворец. Просто мне не хотелось выглядеть
хуже других. Хотя бы этой высокородной Даниеллы, стоявшей рядом со
мной, и высокомерно задравшей нос. Она фыркала каждый раз, как я
выдыхала.
“Да эти даже одним воздухом дышать со мной не имеют права, а их
взяли на отбор”, — возмущалась она, обсуждая предварительный отбор
с другими такими же адептками-аристократками.
Мне, конечно, было плевать, что говорят все эти напыщенные
высокородные девицы, но чувство собственного достоинства не
позволило мне сдаться, не начав состязания. Может быть, поэтому я
вытерпела все многочасовые нудные приготовления к королевскому
отбору, как примерка новых платьев и обуви, маски и примочки для
кожи тела и лица, эксперименты с волосами. Да, да. Парикмахер
полдня колдовал над копной моих каштановых непослушных волос и
все-таки победил. Они стали гладкими и блестящими, волнами
спускающимися по плечам. Да, я выглядела не хуже этих лощеных девиц
и знала это.
