отравленная

Женщина дрожащими руками взяла горсть промерзшей и сырой земли, бросила на крышку багрового гроба, опущенного в яму. В холодную и некогда пустую, из которой больше никогда не выйдет молодая девушка, не улыбнется матери и не подмигнет брату. Никто больше не смог бы увидеть ее яркой улыбки, услышать ее звонкого смеха и голоса. Она больше никогда не могла спеть колыбельную своему племяннику или помочь матери на кухне, обнять брата и сказать, как сильно любила его. Ее больше нет в этом мире и никогда не будет. О ней начнут постепенно забывать, и уже через месяц она останется в памяти лишь у тех, кто на самом деле любил ее.

— Маленькая моя, доченька, — шептала женщина, опираясь на плечо высокого рыжеволосого парня, глаза которого были закрыты солнцезащитными очками. В это морозное декабрьское утро солнце спряталось за густыми тучами. Было мрачно. Казалось, что природа насмехалась. Специально отобрала все краски, исписала все в серые тона, которые так раздражали покойную. Как-то она сказала матери, что никогда не нарисует картину без солнца, потому что оно всегда было центром мироздания. А Мария писала только яркие и живые работы, те, в которых дышала и жила вселенная.

Парень старался не давать волю своим эмоциям, находясь здесь — на городском кладбище в окружении своей семьи, друзей и тех, кто пришел их поддержать и проститься с его сестрой. Сестрой-близняшкой, которая всегда была рядом с ним, а сейчас их разделяла небывалая пропасть. Они всегда были разными, но это не мешало им поддерживать и быть рядом с друг другом на протяжение всех долгих двадцати трех лет. Он занимался баскетболом, она рисованием; он увлекался плаванием и поступил в физкультурный, она окончила художественную школу и начала писать картины на заказ. Разные, но внешне похожи как две капли воды — высокие, рыжеволосые с глубокими карими глазами и яркой россыпью веснушек.

Женщина вытерла красные от слез глаза мокрым платочком, а после снова посмотрела на яму, которая постепенно наполнялась землей. На такую же рыжеволосую голову был накинут черный платок. В уголках глаз скрылись морщины, губы дрожали, сама она едва стояла на ногах Если бы не крепкое плечо сына, она бы наверняка упала, легла бы рядом с дочерью. Закрыла бы глаза и крепко-крепко обняла своего ребенка, защитила бы его от всех невзгод и проблем, спасла бы от того, от кого не укрыла при жизни. Рядом с парнем стоял маленький мальчик лет четырех, обнимая того за ногу. Он не плакал и не улыбался, лишь смотрел на землю, не моргая. Подле него невысокая брюнетка в длинном черном платье. Она держала ребенка за руку и лишь чувствовала, как сильно сжимал он своими маленькими пальчиками ее руку.

— Тетя Маша больше не приедет к нам? — спросил он тихо, когда отец, держа его на руках, отходил от гроба. Парень хотел сам попрощаться с сестрой, но сын не позволил. — я тоже хочу сказать ей пока, папочка.

Ее мать никогда не думала, что окажется среди тех, кто будет хоронить своего ребенка. Она никому не желала ничего подобного и никак не могла понять, что произошло, почему это все случилось именно с ней и с ее Машенькой. С ярким солнышком, которое она любила так сильно. Почему именно ее дочь выбрала не того мужчину, разрыв с которым закончился смертью первой? Нет, он не убил Марию, он сделал ее жизнь ужасной. Он отравил существование некогда любимой своим поведением, в этом Антонина Николаевна была уверена.

Женщина помнила, как Маша поздно вернулась домой в последний раз. На ней не было и живого места, но девочка ничего не говорила. «На меня напали в подворотне. Не нужно никакой полиции. Нет, мам, мы с ним расстались» — единственное, что она тогда услышала от своего ребенка. Антонина Николаевна помнила все так, будто это было вчера — ее дочь в красном платье, подол которого был разорван; на ее тонких загорелых плечах едва держалась тонкая ткань. На лице было несколько ссадин, но девушка едва ходила, бормоча что-то о том, что сильно ударилась ногой, но утром все пройдет. И ее мать поверила, не стала проверять. Лишь хотела помочь обработать раны, но Маша настояла и сделала все сама. Утром девушке стало плохо, она потеряла сознание и ее срочно увезли в больницу. Больше некогда прекрасная и подающая большие надежды художница не сказала ни слова, лишь слабо улыбнулась матери один раз. Девушка умерла из-за внутреннего кровотечения, которое врачи остановили слишком поздно.