Шагая по пустому коридору, где от его приближения зажигались красные лампочки и гасли за спиной, Смородник думал, что дал маху и должен был взять хотя бы свою ортопедическую подушку. В комоде есть ещё одна, обычная синтепоновая, её Мавне хватило бы с лихвой. Вряд ли у неё – во сколько там? в восемнадцать? а, Темень, точно, двадцать один! – заболит шея от неправильной подушки. А вот у него самого ещё и свести может. Смородник остановился посреди коридора, а лампочка над ним, как назло, стала противно мигать. Развернуться и отнять подушку? Это будет выглядеть не очень адекватно. А если Мавна уже спит? Будить и отнимать подушку… Это уже чересчур.
Махнув рукой, он пошёл дальше, тяжело громыхая ботинками. На ходу достал телефон и набрал Илара.
Тот взял трубку не сразу. Голос у этого бугая был каким-то растерянным.
– Д-да?
– Привет. Твоя сестра врёт. Она не у Купавы. Она у меня.
– Не понял.
Смородник закатил глаза. Ну и тугодум же этот громила.
– Мозг включи. Всё хорошо. Засиделась, чтобы не ехать по темноте, и решила остаться. Не закипай, я ушёл к другу. В чародейской общаге она точно в безопасности. У неё всё нормально. Но отучай её врать, серьёзно.
– А… Ага. Ладно. Спасибо. Я уже понял, что её нет у Купавы. Но что-то… Ох, Покровители, совсем голова отключилась. – В трубке послышалась какая-то возня. – Спасибо, что позвонил. Если она на что-то пожалуется, я сломаю тебе челюсть.
– И тебе доброй ночи.
Смородник положил трубку. Главное, что Илар теперь в курсе, а мелочи его не волнуют.
В больничном отделении стояла звенящая тишина, только из-за двери Калинника доносились тихие звуки спортивной трансляции. Смородник постучал.
– Что случилось? – Лохматая голова Калинника недоумевающе высунулась из кабинета.
– Переночевать впустишь?
Калинник открыл дверь шире, пропуская Смородника:
– Конечно, заходи. А почему ты не у себя?
Смородник размашистым шагом вошёл в кабинет. Лампы были выключены, а за освещение отвечал только мерцающий экран телевизора. Смородник со вздохом опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Калинник озабоченно оглядел его и повторил вопрос:
– Так чего пришёл-то? Что у тебя опять произошло?
– Да так, – буркнул Смородник, пожав плечами. В висках противно застучало от волнения. – У меня девушка осталась.
– Чего?
– Чего слышал. Я ей уступил комнату.
– Погоди, это та рыженькая милашечка? Я прав? – Калинник усмехнулся, потирая подбородок.
Смородник злобно зыркнул на него и огрызнулся:
– Никакая она тебе не милашечка! И вообще-то, каштановая.
– Ага, значит, она. Ну, и чего ты сбежал? Испугался, что она тебя вытеснит с матраса, или что?
Смородник клацнул зубами:
– Отстань.
Калинник на минуту отвлёкся, замер перед телевизором, уперев ладони в колени, и неотрывно наблюдал за происходящим.
– Ах ты ж зараза! – воскликнул он, когда нападающий не смог забить гол со штрафного. – Ну вот, ещё и свисток! Кривоногие! – Калинник снова повернулся к Смороднику, нахохлившемуся в кресле:
– Извини, о чём мы говорили? Перерыв, можно поболтать. Есть хочешь?
– Нет.
Калинник хитро усмехнулся:
– Ага-а, романтический ужин?
Очень хотелось огрызнуться как-то совсем уж ядовито, но Смородник сдержался и ограничился ворчанием:
– Если бы.
– Ты меня интригуешь всё больше и больше. Нам надо выпить.
Смородник насторожённо наблюдал, как Калинник склоняется перед маленьким холодильником и достаёт два молочных коктейля с трубочками.
– Тебе клубничный или шоколадный?
– Шоколадный, – смирно буркнул Смородник, придерживая пальцем веко, которое начало дёргаться от обилия всего клубничного этим вечером.
– Лови тогда.
Пакетик с коктейлем увесисто ударил по плечу, пролетев через половину комнаты.
