Падающий цветок
Вернулся вдруг на ветку
Оказалось: бабочка!
(Моритаке)
В панике трясу головой, пытаясь
разобраться в происходящем. Ноги не слушаются меня, дрожат и
подгибаются. Со стороны
напоминаю психологически нездорового человека.
- … за такое казнят. – заканчивает Амин с холодным выражением лица,
покрытым безразличием. Он спокойно рассказывает об этих всех
ужасных вещах. Еще эти ужасные фотографии.
- Это не правда! Ложь! – слабые хрипы раздирают горло. Такое
чувство, что мне в глотку напихали битого стекла и заставили
проглотить. – Я бы никогда не… никогда… не спала ни с кем.
Пытаюсь сделать шаг к Аль-Мактуму, грозно сидящему за столом и
рассматривающем снимки с серьёзным выражением лица. Его зеленые
глаза, обычно полные жизни и хаоса, сейчас покрыты нехорошей
дымкой, они остекленели. Стали не живыми.
Он поднимает глаза и окидывает меня тяжелым взглядом, смотрит
сквозь меня, будто я пустое место, режет отсутствием эмоций. В
глубине чёрных зрачком я замечаю боль.
Я бы была не так напугана, если бы он злился.
Тяжелая энергетика вводила меня в паническое состояние. Еще немного
и у меня будет нервный срыв. Я хваталась за горло, царапала кожу
ногтями, пытаясь оттянуть несуществующий ошейник, который как мне
казалась - душил меня.
Ахмед закуривает в свойственной только ему манере, не
спеша поджигает сигарету и вдыхает горький дым. Он всегда
делает это сексуально. Только он умеет превратить процесс курения в
возбуждающую прелюдию, заворожить процессом.
- Уведи ее. – распоряжается Аль-Мактум, выдыхая колечко
белоснежного дыма. Два слова. Холодный наказ. Это пощечина мне,
звук которой приносит наслаждение Амину. Мужчина сразу же, не
дожидаясь новый указаний, распахивает дверь и показывает жестом,
чтобы я вышла из кабинета прочь.
Он не имеет права касаться меня пока ему не разрешит
Аль-Мактум. Не имеет права прикоснуться к моей оголенной коже даже
случайно. За это ему могут отрубить руку. Ахмед может, ему это
ничего не стоит. Он безжалостен в таких вещах.
- Ахмед. – отчаянно пытаюсь докричаться до него, чтобы он услышал
меня. – Клянусь, я никогда бы не переспала ни с кем другим. Это
профессиональная подстава, я уверена, что это дело рук Джаны!
Аль-Мактум закрывает глаза, стискивая сигарету так сильно, что она
ломается. Одна ее часть вместе с пеплом падает на стол, обжигая
несколько фотографий, выжигая моё лицо на некоторых из
них. Как бы я хотела, чтобы они сгорели совсем, не оставляя после
себя даже пыли.
- Амин. – голос любимого мужчины становится скрипучим, обдаёт меня
холодной водой, заставляя съежиться. – Мне повторить?
Телохранитель с жутким удовольствием хватает меня под руки и
выволакивает из кабинета, неаккуратно тащит в мою спальню. Не видя
его лица, чувствую улыбку на его губах.
Он кидает меня на кровать, приходя в экстаз с моего заплаканного и
напуганного лица.
- Ты скоро получишь по заслугам; молись, чтобы Ахмед приговорил
тебя к смерти, шлюха. Потому что он может смилостивиться, оставить
тебя в живых, и передарить тебя в публичный дом.
- Ахмед так не поступит! Он узнает правду и примет правильное
решение.
- Если Ахмед не казнит тебя, он потеряет свой авторитет. – Амин
выплёвывает мне эти слова в лицо, оставляя часть своей змеиной
слюны на моем лице.
Из иллюминатора самолета открывался вид на песчаные дюны,
которые в лучах палящего солнца казались почти красными. Я видела
пустыню впервые, она казалась мне бесконечной
и жестокой.
- С арабского языка пустыня переводится, как «море без воды»! –
неожиданно мне в ухо говорит Аль-Мактум, от его горячего дыхания
кожу стало покалывать. Физически ощущаю его присутствие всем своим
телом.
