Одиннадцать лет минуло после изгнания дунландцев из Рохана, и
ужасы войны стали забываться. Воспрял из руин Эдорас — столица,
расположенная посреди степей на огромном холме, который венчала
округлая насыпь. На вершине ее стоял дворец Медусельд, горевший в
ночи, словно звезда; все из-за яркого света, льющегося через
распахнутые двери Золотого Зала. Вместе с ним бурлили голоса и
звенящий шум — все никак не заканчивался праздник, хотя до рассвета
оставалось лишь несколько часов.
Давно уж опустели столы. Остались только заляпанные скатерти,
крошки и грязные тарелки, которые торопливо убирали слуги. Юные и
шустрые, одетые в голубые туники, они не отличались друг от друга и
меркли перед цветастыми гостями.
Те, будто ураган, кружились и водили хороводы в центре Зала,
повинуясь веселым звукам флейты. Мужчины носили длинные кафтаны
зеленого, желтого или черного цветов. Многие украшали воротники
пушистым мехом, отчего покрывались испариной и распахивали
одежды.
Дамы нарядились в легкие однотонные платья, добавив к палитре
оттенки красного, синего и фиолетового. К груди и рукавам они
пришили драгоценные камни, мерцавшие белыми вспышками при каждом
движении. Юные девы накрутили волосы и скрепили их на висках или
затылках лентами. Женщины старше предпочитали сеточки, закрывавшие
шею.
Люди веселились и напоминали буйную стихию, поглощавшую все
больше народа, за чем внимательно следил Фреалаф — король Рохана,
победитель дунландев. Он сидел в центре стола, расположенного на
метровом помосте у дальней стены. Он был полным, а тяжелый
пурпурный кафрат и меховая накидка делали его фигуру почти круглой.
Но окружающие замечали лишь красивые темно-каштановые волосы,
вьющиеся на концах, и серые глаза в окружении сети морщинок,
задорно блестевшие от вина.
Король вел себя сдержанно, но это не мешало ему шутить и
беседовать с сидящим рядом гостем — Леголасом, сыном эльфийского
Владыки Трандуила. Он прибыл в Эдорас накануне днем, чтобы
убедиться в готовности города принять отца: между Роханом и
Лихолесьем стояло несколько трудных вопросов, решение которых оба
правителя не пожелали доверить третьим лицам.
И этот праздник должен был стать первым в целой веренице
торжеств, но хозяева плохо знали культуру народа Эльдар, что
помешало им оставить хорошее впечатление. Царящий вокруг шум,
резкая музыка и танцы представлялись эльфу возней беспокойных птиц
во время кормежки, и он с трудом сдерживал улыбку.
В свою очередь, люди тоже внимательно его рассматривали: мужчины
посмеивались над грациозной фигурой и серебристым нарядом, похожим
на свободную накидку с широкими рукавами. Он стягивался белым
тканевым поясом и заканчивался на середине икр, обнажая мягкие
сапоги из серого бархата. Женщины и девы, напротив, восхищались
столь необычной внешностью. Они украдкой изучали длинные волосы
цвета морского песка, косы над острыми ушами, четко очерченный нос
и светло-голубые глаза, боясь и одновременно желая встретиться с
ними взглядом.
В начале вечера эльфу удавалось не обращать внимания на интерес
посторонних. Но за жизнь он привык находиться в тени отца и
деревьев родного королевства, а потому обстановка в Зале быстро
стала утомлять. Уже давно он тоскливо рассматривал выход и
темно-синее небо, густо посыпанное звездами, мечтая убежать от
шума. Но дорогу преграждала толпа, а за ней — ряд грозных стражей в
золотых латах. Дрожащие факелы в их руках говорили о ветре,
игравшем на вершине насыпи. Казалось, он же беспокоил и черные
тени, сумбурно пляшущие на мраморной площадке перед
Медусельдом.
Они укрывали собой две фигуры, нарочно отделившиеся от веселья,
так не подходящего к их беседе. Одна из них принадлежала мужчине с
курчавыми седыми волосами и узкими плечами, будто согнувшимися под
тяжестью кафтана. Частые отблески света показывали зелень ткани и
обвислые щеки на рябом лице, принадлежавшем старику.
