Паутина одиночества

Глава 1. Одиночество в двух комнатах

Дмитрию было сорок два, и его существование, казалось, застыло в идеальной, но безжизненной симметрии. Каждое утро начиналось с неизменного ритуала: крепкий кофе, сводки новостей, а затем работа, поглощавшая его целиком, без остатка. Вечера проходили в тишине просторной, но пустующей квартиры в центре города, за чтением книг, прерываемым лишь редкими звонками от давних приятелей, давно смирившихся с его затворническим образом жизни. Он был обеспечен, имел стабильный доход, но за всеми этими внешними атрибутами благополучия скрывалась глубокая, ноющая пустота. Одиночество, подобно старому, преданному псу, следовало за ним по пятам, усаживалось рядом на диван, смотрело в глаза из отражения в оконном стекле.

Причина его уединения была проста и до банальности обыденна: жизнь, полностью отданная честолюбивым стремлениям. Сначала учеба, завершившаяся красным дипломом, затем карьера, требовавшая полного погружения, и, наконец, собственный бизнес, поглотивший каждую его мысль, каждый миг. Женщины появлялись и исчезали, не задерживаясь надолго, ведь Дмитрий не умел – да и не стремился – делить свое время между ними и своими профессиональными амбициями. Он привык к такому укладу, убежденный, что успех – наилучшая компания. Однако с каждым прожитым годом тишина в его квартире становилась все более оглушительной, а эхо его собственных шагов – все отчетливее, предвещая что-то неуловимое, но неизбежное.

Однажды, на скучном корпоративном мероприятии, куда он попал почти случайно, его взгляд неожиданно привлек силуэт Анны. Ей было тридцать восемь, и в ее глазах читалась та же усталость, что и в его, но смешанная с какой-то едва уловимой, притягательной меланхолией. Она стояла в стороне, наблюдая за общим весельем с легкой, почти незаметной грустью, словно не принадлежала этому миру блеска и фальшивых улыбок.

Дмитрий, сам того не ожидая, приблизился к ней.

– Скучаете? – спросил он, обращаясь на «Вы», чувствуя себя несколько неловко.

Анна вздрогнула, но тут же мягко улыбнулась.

– Скорее, наблюдаю. Мне всегда было интереснее смотреть, чем участвовать в этом карнавале. Ее голос был тихим, но с приятной хрипотцой, которая, казалось, обволакивала, создавая уют.

– Я Дмитрий. – Анна, – ответила она, протягивая руку. Ее ладонь была теплой и сухой, а рукопожатие – неожиданно твердым, выдавая внутреннюю силу.

Их знакомство началось с обыденного обмена любезностями, но быстро переросло в долгие, увлекательные беседы. Они говорили о книгах, которые читали в детстве, о музыке, заставлявшей их сердца биться быстрее, о путешествиях, о которых они мечтали. Анна не пыталась произвести впечатление, не хвасталась, а просто была. Она слушала его внимательно, задавала вопросы, которые свидетельствовали о ее неподдельном интересе.

– Вы так многого добились, Дмитрий, – сказала она, обращаясь на «Вы», однажды, когда он вскользь упомянул о своем бизнесе. – Это, наверное, требует огромной самоотдачи.

– Да, – кивнул он. – И времени. Времени на что-то другое почти не оставалось.

– Я понимаю, – тихо ответила Анна. – У меня тоже был период, когда я жила только работой. А потом понимаешь, что что-то упустил.

Дмитрий чувствовал, как лед, сковывавший его сердце годами, начал медленно таять. Свидания становились всё чаще, их беседы – всё глубже. Они обнаружили поразительное сходство в своем одиночестве, словно две параллельные реки, изначально не предназначенные для слияния, но текущие в одном направлении. Анна, как и он, прошла через период, когда карьера и выживание были на первом месте, а личная жизнь отходила на второй план.

Однажды, после особенно откровенного разговора, когда они сидели в его машине, Анна, чуть помедлив, сказала: