– Витюся!
Голос жены настигал Юрия даже здесь, в его укромном месте. Противный такой, прямо-таки свербящий. Опять зовёт сына вместо того, чтобы пойти и поискать на заднем дворе. Каждый день распугивает своими воплями всё живое в округе.
Пальцы сильнее впились в бумажку – уведомление о непогашенном платеже. То ли Анька ещё разорётся, когда увидит, в каких они долгах по кредиту.
– Витька, да куда ты опять залез? Отвечай, когда мать зовёт!
Юрий стиснул зубы, одним движением превратил лист в плотный ком и сунул в карман. Затем небрежно поправил лицевую сетку и зашагал к ульям, стараясь сосредоточиться на звуках поприятнее.
Полосатые пушистые тельца наполняли знойный воздух размеренным, почти медитативным жужжанием. После Анькиных криков – словно песня. Пчёлы деловито кружили над цветами, густо рассыпанными в зелени травы. Желтел донник, синела фацелия, алел эспарцет, и всё это сливалось в огромный пёстрый ковёр.
Время близилось к обеду, но возвращаться в дом Юрий не торопился. Он неспешно бродил среди лазоревых домиков-ульев и наблюдал за пчелиной работой. В отличие от жены его любимые девочки радовали кротким характером. Юрий даже дымарь не брал, когда осматривал пасеку.
Он тщательно втёр в кожу свежие листики мелиссы, обошёл ближайший улей со стороны, противоположной отверстию летка.
– Как поживаете, мои маленькие трудяжки?
Пчёлы засуетились, но, узнав хозяина, успокоились. Один за другим Юрий осматривал ульи, не без удовольствия вдыхая запах воска и мёда. Аккуратно приподнимал крышки, любовался на идеальный рисунок сот в рамках. В некоторых уже был запечатан свежий мёд – тонкая, словно пергамент, плёнка воска скрывала золотистую густоту. В леток Юрий тоже заглянул: пчёлы-часовые плотной цепочкой сидели у входа, их брюшки подрагивали. Внутри слышалось ровное, глубокое гудение – верный признак здоровой семьи.
Завершив осмотр, Юрий неохотно засобирался. Уже закрыл пасечный домик, когда в нос вдруг пробрался незнакомый запах. Вроде бы сладкий, но с тревожной примесью гнили. Юрий принюхался, пытаясь вычислить, что за цветок издаёт такой насыщенный аромат.
От поисков его отвлёк резкий звук. В ближайшем пролеске громко хрустнула ветка. Юрий резко обернулся, но никого не увидел, только частокол рябых берёзок. Впервые с момента переезда в деревню он задумался, не водятся ли здесь медведи.
– Этого ещё не хватало, – проворчал он.
Мало кто из его друзей или знакомых рискнул бы приближаться к ульям. Страх перед ядовитыми жалами этих крылатых крошек зашит у городских на подкорке. У Юрия не было этого страха. К тому же, он уже достаточно изучил своих подопечных, чтобы знать к ним подход. Не с помощью книжек, как раньше, а на собственном опыте.
У наводящих ужас полосатых созданий полным-полно естественных врагов. Хорошо, что в этих широтах не водилось каких-нибудь скунсов или медоедов, но и стаи щурков хватило бы, чтобы остановить лёт на сутки минимум. Ещё хуже – восковая моль. Та пожрёт всё изнутри, если вовремя не заметишь. Только вряд ли от моли будет столько шума. Если в лесу водится медведь, то риск стать обедом есть не только у пчёл, но и у владельца пасеки.
Юрий ещё какое-то время всматривался в густые заросли вокруг поляны, но так и не разглядел ничего подозрительного. Должно быть, просто ветер сломил высохший сук. Оглядев свои владения ещё раз, он зашагал по тропе, ведущей к дому.
Деревенский домишко, куда семейство Журядкиных въехало пару месяцев назад, стояло чуть на отшибе, в глубине заросшего сада. У самого крыльца, между яблонями, возвышалась берёза – одиночная и необычно высокая. Её белый ствол, изрезанный чёрными отметинами, издалека казался многоглазым стражником, притаившимся в тени. Ещё во время первого знакомства с этим местом Юрий подумал, что дерево не вписывается в общий вид. Как будто оно выросло не здесь, а было перенесено из ближайшего леса – там росло полно таких же.
