Вы знаете, что можете уничтожить мир? Да-да. Вы. Именно вы! Зуб даю! И этим вы выше всех серафимов, херувимов, люциферов, или кто там есть, во Вселенной. Только вы и никто другой. Ну, допустим, еще с десяток человек, которым я по пьянке разболтал. И все! Не верите? Ха! Вы себе даже не представляете, как это просто… Я сейчас расскажу. Да, кстати. У вас есть зажигалка? Для того, чтобы это сделать, она вам понадобится.
Сперва была тьма. Потом… Щелчок выключателя – и появился свет. Очень светлая, почти белая комната. Стены как из пластика, местами мягко рассеивают, местами отражают. Окон нет. Перед нами человек. Его зовут Сергей. Он сидит на стуле лицом к нам. И сначала голова его опущена. Потом он поднимает ее. Напротив Сергея – невидимый нам некто. Он задает вопросы. Тихим, спокойным, беспристрастным голосом.
– Когда ты стал Иудой?
– Мне кажется, я был им всегда.
– Давай с самого начала.
– У нас был прекрасный двор. Пацаны, девчонки… Нас было человек пятнадцать. Мы жили очень дружно. Сначала играли в снежки. Затем в рыцарей и прекрасных дам. Потом… Начали грабить магазины.
– Кто научил вас этому?
– Мы считали себя взрослыми. А по нашему тогдашнему разумению – взрослые только и делают, что грабят магазины. Мы были дураки, и нам везло. Но как-то вдруг мы выросли.
– Я полагаю, тогда вы изменили свой взгляд на деятельность старшего поколения?
– Естественно!
– И чем же вы занялись, став, наконец, мудрее?
– Принялись грабить банки!
Сергей чуть помолчал.
– Но тут фортуна отвернулась от нас. Пересажали почти всех. Чудом уцелели я, Машка и еще пара-тройка ребят…
Огромное колесо обозрения крутится в ночи. Оно совсем пустое, только в одной кабинке горит свет. Там Сергей и Мария. Он показывает рукой на звезды. Они целуются. Где-то вдалеке, у края горизонта, занимается заря.
– Один из наших купил «чертово колесо». Днем он катал всех желающих за деньги, а ночью… Отдавал ключи мне. Я бежал за Машкой, врубал рубильник в щитовой и… Это были счастливые времена! Нам было хорошо вместе, и нас совсем-совсем не пугала высота. Все изменилось внезапно.
– Что произошло?
– Из каких-то дебрей малолетней тюрьмы возник ее брат. И начал наседать на меня с абсолютно идиотской идеей.
– Стоп! Магазины, банки… Зачем ты врешь? Расскажи мне о себе. Только серьезно.
Часть первая. Предательство
– Я Сергей Валерианович Воскобойников… Нет… Может быть, Сергей Самуилович Гром? Опять не то? Доподлинно известно – я Сергей. Вот и весь серьез. Родился… Родился.
Давайте я лучше расскажу вам про своего дядю. Классе в пятом я сломал ногу и лежал дома с лангетой на голени. И вдруг… К нам как снег на голову падают мой дядя со своим приятелем – силовым жонглером. Этот качок взял меня на руки, и мы втроем отправились… Куда бы вы думали? В бродячий цирк. Курсировали некогда такие. Они и сейчас есть – но все меньше. Уходит эпоха. Фуры с измученными животными, пьяненькие, не способные даже пугать клоуны, разборные прожектора и огромный, битый крысами и непогодой шатер на циклопических растяжках.
Мой дядя работал иллюзионистом в этом самом цирке. Демонстрировал публике ловкость рук. Вызывал добровольца на манеж, просил его снять часы, клал их в коробочку с выдвижной крышкой, делал над ней какие-то пасы руками. Потом вновь сдвигал крышку и показывал зрителям, чтобы те убедились, что часов в ней нет. Затем он пожимал плечами, говорил, что фокус не удался, и жестом отправлял бедолагу на свое место. Лишенные часов, безусловно, понимали, что это еще не конец, но вели себя по-разному. Некоторые безропотно ковыляли к своей скамейке, смущенно улыбаясь и потирая запястье. Некоторые продолжали стоять там, где стояли, хотя видели, что фокусник уже ушел и рабочие манежа начинают готовить следующий номер. Они багровели, сжимали кулаки и порой даже выкрикивали обидные ругательства в адрес администрации цирка, рабочих, фокусника и всех здесь присутствующих. Конечно же, в момент кульминации гражданского самовыражения обманутого в луче прожектора вновь появлялся дядя и торжественно указывал жертве иллюзии на какой-нибудь из его карманов. Из которого тот обескураженно выуживал свои часы, под всеобщий смех. Короче, в этом действе главным был не сам фокус, не ловкость рук, а тот, у кого умыкнули милый его сердцу аксессуар. Его реакция.
