Я ждал ее почти полтора часа. В саду
было довольно холодно, и ужасно хотелось вернуться обратно в зал, в
котором второй день подряд отмечали свадьбу: вот уж где было жарко
и весело! Но, к сожалению, мне пришлось попрощаться с гостями и
хозяевами особняка, чтобы никто ничего не заподозрил. Ночь
становилась все прохладнее, от земли тянуло сыростью. Да еще и от
фонтана время от времени долетали пусть и мелкие, но холодные
капли, а его журчание напоминало о некоем физиологическом процессе,
который, кстати, неплохо было бы совершить, а то я что-то многовато
выпил.
Подойдя к каменному бортику, я
принялся выпутываться из одежды. Черт бы побрал этот официальный
костюм! Сколько же на нем всяких лишних завязочек и крючков. Иногда
мне кажется, что наши дворцовые портнихи приделывают все это
специально, чтобы мне дольше приходилось раздеваться. Может, они в
сговоре с моим братом? Это вполне в его стиле.
Сделав дело, я облегченно вздохнул и
вдруг понял: а здесь хорошо. Неплохо братишка ее пристроил: вон
какой домище. Ковры повсюду, золото, павлины по саду расхаживают.
Да и муженек у нее подходящий: государственный служащий. Можно
будет делать вид, что я к ним по делу прихожу. А если что и не так,
скажу, что присматриваю фрейлину для сестренки. А что? Сестра у
меня дура, вечно не может припомнить, сколько их у нее.
- Эстре! Эстре! – раздался ее
взволнованный шепот. Наконец-то! Я уж думал, отморожу себе все.
- Я здесь, моя ласточка, - ласково
прошептал я, беря ее за шею и утягивая в непроглядную тень
беседки.
- Эстре, я пришла! – задыхаясь,
сказала она и повисла на мне. Боги, какая шикарная грудь! Так и
пружинит!
- Почему так долго? Я уж решил, что
ты передумала, - укорил я ее, с трудом сдержавшись, чтобы не
нагрубить: действительно, где носило эту безмозглую? Нельзя же
заставлять особу королевских кровей так долго ждать, да еще и в
столь прохладную, пусть и летнюю ночь.
- О, простите, Ваше Высочество, -
залепетала она, принимаясь покрывать мою шею легкими поцелуями
после каждого слова. – Муж все никак не хотел отпускать меня.
Говорил, что не сможет уснуть, если снова не насладится мной. Но я
сказала ему, что плохо себя чувствую, и он дал мне уйти.
- А как ты себя чувствуешь? Ничего не
болит? – поинтересовался я, ощупывая ее все более и более активно и
уже прикидывая, как все это расстегивается.
- Уже нет, - радостно откликнулась
она, позволяя мне прижимать ее к себе с отнюдь не дружескими
намерениями. – Но первый раз было немного больно. Я даже
вскрикнула. Правда, боль быстро прошла.
- Тебе понравилось? – сам не знаю,
зачем, спросил я, незаметно принимаясь расстегивать крючки на ее
платье.
- Нет, что вы! Я все это время
мечтала только о вас! Как мне мог понравиться этот жуткий
старикашка? – тут же с жаром принялась она уверять меня.
- Мужа надо любить, - наставительно
сказал я, скидывая с нее платье и принимаясь за корсет. – Он тебя
кормит, поит, одевает. Он дает тебе крышу над головой. А ты должна
иногда ублажать его и рожать ему детей. Так правильно. Так гласит
наш закон.
- Да, Ваше Высочество, - млея,
ответила она. Я, наконец, справился с корсетом, отбросил его в
сторону, стянул с ее плеч нижнюю рубашку и с наслаждением сжал
руками мягкие, пышные груди. О, как давно я этого ждал! Я мечтал о
ней почти три месяца – неслыханно долгий срок для меня. В последнее
время брату стало все сложнее выдавать моих девиц замуж – женихи
закончились. А позволить себе обесчестить или, не дай бог,
обрюхатить девицу я не мог: мне как младшему сыну короля полагается
жениться только на столь же высокородной особе, что и я сам. Но у
меня челюсти сводит при одном только взгляде на этих вяленых вобл.
То ли дело наши красавицы! Эх, какая у нее мягкая попка! Давай,
детка, давай, скажи, что ты уже готова!
