- Отчего вы так нерешительны, господин Вернет? – с лёгкой
ухмылкой вопросила посыльная, расслабленно восседая в кресле. –
Неужели так смущают условия?
- Ваши условия – воплощение милости,
- отозвался седовласый Робен Вернет, поджав губы.
До смущения ему не было дела, но
выбор, что он должен был принять, представлялся насмешкой. Игрой на
грани краха. Все его дочери, способные исполнить указания главы
Багряного клана, давно имели договора на свободу.
Старшая должна будет вступить в брак
в ближайшие выходные, и смена жениха без громкого скандала не
представлялась возможной. Две дочери младше обучались в магической
школе, и по постановлению магического департамента, к которому
относились, считались свободными от брачных контрактов. Их
нарушение неизменно вело к недовольству и порицанию, но требования
главы самого признанного в Империи вампирского клана не оставляли
выбора. Робен должен был решить кто.
Кто из них? Корнелия или Синдия?
Самая младшая из них восхищена магами крови, но готова ли к
семейным трудностям, что ждут её с имперским следователем? А
Корнелию от одного упоминания начинает бить дрожь, но…
Владелец самых крупных банков во
всей Империи, глава обширной сети лекарских лавок и отец четверых
детей сдвинул брови. Воспоминания давних лет снова обожгли его.
Она сможет. Выдержит, несмотря ни на
что. Обязана.
- Могу я уточнить судьбу дочери?
На привлекательном лице вампирши
проявилась улыбка. Робен Вернет напрягся.
- К чему интерес? – вопросила
женщина ласково, сверкая хищно-алыми глазами. – Её дальнейшее
существование – воля господина. Не забывайте: ваша дочь – всего
лишь пункт в контракте и официальный держатель щедрого приданного.
Но не предложите её, и последствия ваших увлечений…, - от
выразительного молчания по спине Робена пополз мороз.
Тепло-оранжевые глаза вампира обагрились кровавыми тонами. – Будьте
уверены, мой господин не прощает подобного.
Робен Вернет сглотнул. Он знал,
какую силу имеет угроза.
- Не осмелюсь опровергнуть, -
опустил мужчина взгляд. – Я предоставлю вам всё, что просите.
Однако… могу я надеяться, что господин Кельн присоединится к нам
завтра на ужин?
- Надежда – всё, что вам остаётся,
господин Вернет, - ухмыльнулась посыльная, поднимаясь.
Хозяин дома тут же подскочил,
торопливо склонившись.
- Благодарю! Льюис вас проводит.
Вампирша пренебрежительно хмыкнула и
молча покинула комнату, не дожидаясь дворецкого.
Приятная на ощупь трава щекотала ладонь. Незримые импульсы
срывались с пальцев, пробегались по узким листьям, устремлялись к
корням и переходили на соседние растения, пускаясь дальше. Плотная
связующая сеть раскрывалась передо мной и тянулась во все стороны,
позволяя исследовать всё больше.
Вот совсем рядом тонкий стебель
обвили крохотные ножки, что торопливо поползли вверх. Неподалёку
под прижатую к земле траву забрался паучок. На ранний солнечник,
раскрывший с рассветом желтую бархатную головку, села бабочка.
Импульс поднялся по мохнатым лапкам, к брюшку, к груди, к
нежно-сиреневым крыльям, голове, хоботку и усикам, и ушел в
сторону. Тут и там он высвечивал маленьких обитателей, и я с
улыбкой наблюдала за ними и изучала.
Подул ветер, закачалась молодая
зелень. С листка сорвалась пятнистая коровка, раскрыла на миг
крылья и оказалась уже на белых гольфах, а после и голубой ткани
ученического платья. Я улыбнулась шире, не раскрывая глаз.
Сидящая рядом Мэй не чувствовала
поползновения. Как и никто из группы, сидевший поблизости в
неподвижной наклонной позе «земляного касания». Да и какое им было
дело до неугомонных и едва ли заметных пятнышек живой энергии? Их
уровень значился куда выше моего. Земля, все её частички,
составляющие – управлять и чувствовать их считалось высшим
проявлением земляного дара. Мой переступал опасный порог бездарья
едва-едва.
