Когда читаешь книги о попаданцах, то и подумать не можешь, что
нечто подобное может случиться с тобой.
С одной из таких книг все и началось. Анна Олеговна, наша завуч
по воспитательной, зашла в мой кабинет, когда я вышла в
учительскую. Вернувшись, я увидела, что она сидит за моим столом и
перелистывает книгу с таким видом, словно ей в руки угодила коровья
лепешка.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу и отхлынула. Ненавижу,
когда шарят в моих вещах. Ненавижу, когда кто-то берет мое.
- Юля, ну это позор, - хорошо поставленным голосом сказала
завуч. Для полного осознания позора она продемонстрировала мне
обложку. На ней девчонка в джинсах и футболке удирала на метле от
дракона. Книга называлась «Попаданка на курьих ножках»: моя
ровесница оказалась в мире, где есть драконы, ступы с бабою Ягой и
волшебные мечи.
- Почему? – спросила я. С первого года работы в школе мне не
хотелось заводить себе врагов, но сейчас в ушах шумело от
гнева.
- Ты учительница! – заявила Анна Олеговна. – Ты педагог! Пусть
только что из института, но все же надо понимать! Эти книжонки –
просто позор. Что будет, если дети это увидят? А родители?
Я пожала плечами. Подошла, вынула книгу из рук завуча и
спросила:
- Ну и что? Обычная книга.
Почему-то считается, что учитель – это женщина без половых
признаков, затянутая в серый костюм с юбкой ниже колена. Я не
собиралась быть такой, но понимала: меня постараются заставить.
- Юля, это помойная книжонка! – процедила завуч. – Я, кстати,
зашла как раз об этом с тобой поговорить. Я видела твои фотографии
в соцсети, это… - подбородки Анны Олеговны затряслись от
возмущения. – У тебя там снимки в купальнике!
Это было сказано так, словно на снимках я была не то что в
купальнике – в компании пятерых голых негров. Ту фотографию я
помнила: стояла возле бассейна с медалью в руке – только что
выиграла соревнования.
- Я занимаюсь плаванием, - холодно ответила я. –
Профессионально. Как я должна быть одета в бассейне, в шубу?
Завуч поднялась, и я почувствовала, как в ней нарастает гнев.
Она пришла сюда для того, чтобы услышать единственно верный ответ:
ой, Анна Олеговна, я так виновата, я немедленно удалю эти
фотографии. Вот у меня макраме есть и корзинки из газетных
трубочек, подойдет?
Во рту сделалось горько. Я прекрасно понимала, что
педагогический коллектив это болото старых жаб. Но пока мне было
некуда больше пойти. Я не собиралась оставаться в болоте надолго,
но…
- Юлия Сергеевна, в прошлом году родители из Второй гимназии
написали жалобу в департамент образования, - отчеканила Анна
Олеговна. – Учительница занималась бальными танцами, и платье у нее
было… как у проститутки! Она, естественно, уволилась, чтобы не
позорить звание педагога…
- Если у ваших родителей столько свободного времени, что они
шарят по страницам учителей, - отчеканила я с той же холодной
интонацией, - то пусть уделят это время своим детям. А если нет
своей жизни, то не надо лезть в чужую!
Мне сделалось страшно обидно. И за себя, и за ту учительницу,
которая была вынуждена уволиться из-за тупых куриц-мамаш, которые с
чего-то возомнили себя вершителями и эталонами.
- И не прикасайтесь к моим вещам, - добавила я. – Я это не
выношу.
Завуч поднялась, и теперь от гнева в ней тряслось все: и жирное
лицо, и зеленоватое платье, и пальцы-сардельки с единственным
украшением – обручальным кольцом.
- Ах, вот ты как заговорила! Соплячка, только из института, а
уже рот открывает? Знаю я, как вы там учитесь и каким местом
дипломы получаете! Вон, все видно на фотографиях! А потом идете в
школу, шлюшки малолетние, детям головы морочите! Тоже мне,
первоклассная учительница!
Первым порывом было взять свою сумку и уйти отсюда. Трудовую –
забрать завтра, будет скандал – ну и пусть. Никто и никогда не
посмеет так со мной разговаривать, я человек, и человек порядочный,
а не вещь и не рабыня этой зеленой жабы!
