Кровь на белом снегу. Тонкие пальцы, холодные как лёд, тянутся из тьмы. И этот плач… плач ребёнка, который не может заснуть вечным сном.
Ярина вскочила на своей постели, сердце колотилось о рёбра как испуганная птица. Воздух был густым от страха, а на рубахе проступили тёмные пятна пота. Утро едва наступило, сквозь маленькое окошко пробивался бледный свет, делая избу серой, бесцветной, словно всё вокруг было посыпано пеплом.
Она прижала ладони к лицу, пытаясь отогнать остатки кошмара, но видение не уходило: маленькая княжна с пустыми глазницами, из которых сочится чёрная жижа, протягивает к ней руки и шепчет: «Спаси нас, дева с даром ворот. Только ты можешь остановить песнь мёртвых».
– Снова тот сон? – раздался голос из дальнего угла избы.
Ярина вздрогнула. Она не заметила, как в комнату вошла Варвара, её лучшая подруга. Высокая, с заплетёнными в тугую косу русыми волосами, она всегда появлялась, когда Ярину мучили кошмары. Как будто чувствовала.
– Снится мне… безмолвный хор, – прошептала Ярина, – и рука этого мёртвого ребёнка…
– Ярина, что ты видишь? – спросила Варвара, схватив подругу за плечо.
– Мёртвых. Много мёртвых. Они идут к нам из-за Чёрного бора, из-за Туманных болот. Каждую ночь их становится всё больше.
Варвара села рядом, обняла подругу за плечи. От её рук пахло травами – видно, уже успела побывать на утренней росе, собирала целебные растения.
– Сколько уже длятся эти видения? Неделю? Две? – тихо спросила она.
– Семнадцать ночей, – Ярина поёжилась. – И каждый раз я вижу эту маленькую княжну. Она зовёт меня по имени, Варвара. Она знает, кто я.
Ярина медленно закатала рукав ночной рубахи. На внутренней стороне запястья темнел странный символ, похожий на перевёрнутую восьмёрку с острыми концами. Знак не был татуировкой или ожогом – скорее, казалось, что он проступал изнутри, из-под кожи, словно нарисованный тёмной кровью.
– Клянусь Перуном, – выдохнула Варвара, отшатнувшись. – Когда это появилось?
– Сегодня ночью. Я проснулась от жжения, словно раскалённое железо приложили.
Варвара нахмурилась, её обычно весёлое лицо стало серьёзным, почти мрачным.
– Нам нужно к Милославе. Немедленно, – она встала и подала Ярине её сарафан. – Одевайся. Я подожду снаружи.
Когда дверь за подругой закрылась, Ярина медленно встала с постели. Ноги дрожали, голова была тяжёлой, как после долгой болезни. За окном занимался новый день, но что-то было не так. Небо имело странный оттенок – не голубой и не серый, а какой-то болезненно-бледный, как кожа утопленника. И птицы… В деревне Устиново всегда было много птиц, их гомон будил жителей с первыми лучами солнца. Но сегодня стояла тишина, пугающая, неестественная.
Ярина торопливо натянула сарафан, умылась водой из кувшина и расчесала свои длинные чёрные волосы. В маленьком медном зеркале, висевшем у двери, отражалось бледное лицо с большими карими глазами, полными тревоги. Она никогда не считала себя красавицей, но сейчас выглядела совсем измученной.
Выйдя на крыльцо, она увидела Варвару, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. За плечами у неё висел лук и колчан со стрелами – Варвара была лучшей лучницей в деревне, даже парни не могли сравниться с ней в меткости.
– Ты вооружилась? – удивилась Ярина.
– Предчувствие, – коротко ответила подруга. – Пойдём, пока родители твои не вернулись с поля. Не хватало ещё им объяснять, куда мы направляемся.
Они быстрым шагом двинулись через деревню. Устиново просыпалось – дымились первые печи, скрипели ведра у колодца, слышались голоса. Но что-то витало в воздухе, какое-то напряжение, словно перед грозой. Люди говорили тише обычного, бросали тревожные взгляды на небо.
